Думер

Надо сказать, я был приятно удивлен появлением рыжего. Царь вновь накинулся на Генку, но на сей раз тот был готов. Нескольких секунд Генке хватило не только чтобы отдышаться, но и чтобы успеть замахнуться по Царю хлыстом, попутно задевая еще нескольких подбежавших рабов. Пол был сырым — наверное, растекались жидкости из метаемых колб. И когда ток от электрохлыста начал расходиться по воде, дошло и до меня. Сперва это было легкое пощипывание, затем сковывание, а затем… силы вернулись.

Старался не думать о пулевых ранениях, тем более что пока я поднимался, они прибавились — кто-то стрельнул по мне сзади. Я злобно обернулся, и стрелка отшвырнуло в своих же. Они кубарем улетели за дверь.

Сдержался, не стал испепелять Генку взглядом. Проковылял до него пару шагов. Сказал:

— Единственным подкидышем… Все это время… Был ты.

Он тут же замахнулся хлыстом и на меня, но мое «нечто» сработало быстрее. Его подкинуло к потолку, после чего не менее сильно бросило в пол.

— Кто ты такой… — выпучил глаза Генка. Из его затылка показалась кровь.

Растрепанная Ассоль, не выдержав, яростно закричала и вновь пустила в него заряд тока с дубинки. Она держала дубинку до последнего — до тех самых пор, пока не иссякло электричество. Не остановилась и на этом, ударив дубинкой ему по лицу. Затем с криком схватила с пола складной нож. Нанесла удар в грудь и отошла, тяжело дыша.

Лишь после этого она посмотрела на меня, причем смотрела долго. Грудь и руки у меня были в крови, зрелище не самое приятное. А я видел на ее лице гнев, подобный моему. Только ее гнев копился намного дольше. Я ее понимал.

Поэтому подошел еще ближе к стонущему Генке, вынул нож и перевонзил чуть рядом. Он заслужил.

Подошел Царь, вынул этот же нож и воткнул его чуть ниже, ближе к животу — причем воткнул глубже, по самую рукоять.

Генка кашлял, корчился, сопел.

Подошел еще один раб. Бывший раб… И яростно перевонзил нож в толстую шею.

Ассоль тем временем добежала до допросной, отперла дверь, что-то сказала запертым там стукачам. Или теперь бывшим стукачам? Этого не знаю. Уцелевшие бандиты скрылись, сейчас их в тоннеле видно не было. А вот «высвобожденные» из допросной выходили и смотрели, как другие рабы, проходя мимо Генки, втыкали, втыкали и втыкали этот нож.

Это был словно ритуал очищения. Генка, вероятно, уже был мертв, но почти каждый переступающий через его труп втыкал нож в новое место. Крови было много, но кровь не так страшна, как некоторые люди, пока они живые.

Готовых идти дальше становилось все больше. Я видел в их лицах надежду. Одни подбирали с пола пистолеты, другие обыскивали трупы бандитов, третьи искали, чем можно вооружиться в цехах. Впрочем, от общей массы рабов это было даже не большинство. Я не ходил по коридору, но точно знал, что в хатах осталась сидеть едва ли не половина от общего числа.

— Ты как?

Ассоль подошла с пузырьком перекиси, начала осматривать мои раны. Говорить не хотелось, я едва стоял на ногах.

— Ты одаренный, да? — спросила она. Не столько спросила, сколько сказала это утвердительно. — В тебе пули. Обычные люди с такими ранениями не живут.

Глава 15

— И ведь молчал столько времени, — укоризненно проговорил Лебедев. Во рту у него уже была сигарета, добытая из кармана куртки одного из убитых бандитов.

Сил не было даже чтобы усмехнуться. А хотелось. Одаренный? Молчал? Да я в этом вашем мире вторые сутки, чтоб вас! У меня до сих пор не укладывается в голове существование сверхсил, а Лебедев так легко подкалывает, словно это нечто в порядке вещей.

— Выпей.

Ассоль протянула мне жидкость в колбе. Одной рукой заботливо придержала меня за затылок, словно опасалась, что я завалюсь назад, а другой поднесла горлышко ко рту. Глоток удалось сделать с трудом, но когда сделал, процесс пошел лучше.

Вот они какие, эти ваши зелья, значит.

Пищевод и желудок наполнились холодком, на коже прямо на глазах начал выступать пот. А еще…

Я не столько осознавал это, сколько чувствовал. Пока пил, осколки на моей спине начали быстро «вылезать» из кожи и отваливаться. То же самое произошло и с несколькими пулями, застрявшими в руке, спине и груди. Организм их «выплевывал», не желая принимать инородные объекты. По полу раздавался стук падающих пуль и осколков, а я все пил, пил, пил…

— Что я такое… — проговорил я, рассматривая свое тело так, будто оно не было моим.

— Что ты такое… — протянул один из рабов, молодой парнишка.

— Нужно собираться, — подал голос Лебедев. — Они в любой момент могут нас поджарить.

Я кивнул, окидывая взглядом тоннель.

— Вы свободны! — закричал я, чтобы услышали все. — Все свободны! Мы уходим отсюда.

Пока я кричал, Ассоль поднесла мне олимпийку — одну из тех, что выпали из коробки. Протянул руки в рукава, застегнул молнию. Посмотрел на Мишаню: тот умер быстро, потому что помимо ранения в живот позже кто-то выстрелил ему в лоб. Жалко мужика, один из первых пошел на этот риск. Главное теперь, чтобы остальные не закончили так же.