Думер

— Условия такие. Я рассказываю тебе о банде медведевских все, что увидел лично и что узнал. Рассказываю, потому что в моих интересах, чтобы им все это аукнулось. В ответ вы меня кормите ужином. Шаверму, например, покупаете и чего-нибудь попить. Пока еда не кончится, буду рассказывать.

— А ты смешной. Но шаверму на Фонтанке брать я тебе не рекомендую. Неужели не смотрел мой выпуск про котят? Матвеич, сгоняйте до «Гастрита»! — крикнула она своим. — Купите ему «онтамов» каких-нибудь, чтоб наесться можно было. И газировку! Володя, а ты из автомата звякни нашим на студию, скажи, что позже будем. Если выгорит, завтра большой выпуск пустим.

Я самодовольно ухмыльнулся. Выгорело.

— Ты куришь? — неожиданно спросила меня Нефедова, доставая из внутреннего кармана пачку сигарет.

Хотел привычно ответить «нет», вот только… Ай, к черту, пора проветриться!

— Пойдем, — утвердительно ответил я, — воздухом подышим. Все равно без еды я тебе мало что расскажу.

Глава 26

Когда мы вышли, оранжевый микроавтобус с надписью «телевидение» уже трогался. Из памяти всплыло слово «рафик», он же РАФ-2203. А ведь мы с Еленой его видели, когда уезжали из палаты адвокатов. За рулем сейчас находился длинноволосый напарник, в салоне было еще человека три — значит, кто-то оставался в машине, в библиотеку не пошел.

Нефедова курила Kent, отдававший легким, не горьким послевкусием. Обратил внимание на пафосную черную зажигалку с черепом.

— Дай глянуть, что ли, — попросил я.

Металлическая, с рельефом. На улице уже темнело, на небо заползли тучи. Где-то вдалеке гремел гром.

— Там, где покушение было, — сказал я, чиркая зажигалкой воздух. — Что вообще нашли?

— По телевизору увидишь, — ответила Нефедова, выдыхая дым тонкой струйкой. — Не сегодня, так завтра от нас. Но прессы было много, так что и сегодня новости вкинут.

— Ну а конкретно — кто стрелял? Как убиты были?

— Врать не буду, не знаю, — пожала плечами она. — Набережная Фонтанки — улица государственных учреждений. Рядом суды, отделения канцелярии. Место быстро оцепили, следствие на себя тайная канцелярия взяла, оттуда нам почти ничего не сливают. Про Бистрюкова разве что сообщили — и то по факту, когда тело на носилках вынесли.

Хм, значит, Елена Корнилова и правда успешно инсценировала «гибель» Евгенича. Вот только как она порешала это с так называемой тайной канцелярией? Это ведь, получается, этакий аналог КГБ или ФСБ. А следователь, пусть она и талант, всего лишь милиционер. Или не всего лишь?

— Как вы так рано приехали на место? — задал следующий вопрос я.

— А ты откуда знаешь?

— Видел. По набережной шел. Милицейские машины ехали с отставанием.

И это я даже не сказал вслух о том, что, вероятно, отделы милиции здесь поблизости, в отличие от студии телевизионщиков.

— А ты не в курсе? — удивилась Нефедова. — Вроде уже вся страна знает. Большинство звонков в милицию дублируется нам. А иногда до нас раньше их инфа приходит.

— Не в курсе, — подтвердил я. — Я вообще не местный, очень сильно не местный. Так что сразу предупреждаю, что могу тупить.

— Ладно, пойдем внутрь. Тебя как хоть зовут-то?

— Артем.

— Жвачку будешь, Артем? — спросила она, отправляя затушенную сигарету в урну.

Нефедова достала из кармана круглую пластиковую упаковку, напоминающую плосковатый панцирь улитки. Это была «Хубба Бубба», ниже приписка: «Великолепная вишня». Жвачка вытягивалась из упаковки в виде ленты, в любой момент ее можно было остричь. Сама Нефедова уже не просто такую жевала, но и пускала большие пузыри.

По возвращении тетя Зина смотрела на меня осуждающе, явно была недовольна, что я связался с Нефедовой. Но, как я понял, журналистка и раньше сюда периодически заглядывала. Во времена, когда нужную информацию не найти в Интернете, крупные библиотеки оказываются очень ценным источником информации.

Чуть позже вернулась команда Нефедовой. «Онтамами», как выяснилось, они называли сосиски в запечённом тесте. Вдобавок мужики привезли бутылку воды, а вместе с ней порошок «Юпи», который якобы надо растворить в воде. К подобного рода сомнительным напиткам я был не то чтобы готов. Спас ситуацию кефир в коробке с крокодилом, к которому у меня неожиданно пробудился вкус. По крайней мере, чтобы запивать сосиски в тесте — самое то.

Я начал говорить, попутно пережевывая пищу. Кто-нибудь назвал бы мои условия странными, но это был самый доступный способ подстраховаться. Нефедова легко могла тайно записать мои показания и потом пустить в эфир, если будет повод. А чавканье и периодически набитый рот превращали мой рассказ в столь хаотичное повествование, что легче было бы сфальсифицировать речь другого человека, чем пустить такое в эфир.

Юлить смысла не было, рассказывал практически все, что упомнил. Если эта Нефедова выведет медведевских на чистую воду или поднимет резонанс — ну и прекрасно. Напрягся и даже назвал улицу Николаевскую, где держат рабов, показал место на карте — после «разведки» с Еленой я и сам локацию неплохо запомнил.

Не сказал лишь одно: как сбежал.

— Как ты сбежал? — словно уловив мои мысли, спросила Нефедова.