Думер

Простоял минуту, положил трубку. Хотел было выйти из кабинки, но начался дождь, притом сильный. Редкие проходившие мимо пешеходы поспешили укрыться за козырьками зданий или ускорили шаг.

Не успел я толком подумать, как действовать дальше, зазвонил телефон. Я аж вздрогнул от неожиданности — как-то не ожидаешь от уличного таксофона, что на него кто-то решит позвонить. Может, Елена увидела, откуда звонили?

Снял трубку. Донеслось:

— У тебя проблемы. Стой на месте, Санитары уже здесь. — Голос раздавался отнюдь не женский. — Часы при тебе?

Хотел спросить: «Какие часы?», но не стал. Не те нужны интонации.

— А кто спрашивает? — медленно произнес я.

— Твой отец звал меня Атласом.

Глава 27

По телу пробежал холодок.

— Часы при тебе? — повторил голос.

— Часы? — переспросил я. — Ты спрашиваешь меня о часах?

Внутри разгоралась ярость. Ярость необъяснимая — и в то же время интуитивно понятная. Кто бы это ни был, где он был раньше? Неужели нашел меня только сейчас? Почему связывается таким идиотски-конспиративным методом, вместо того чтобы встретить лично?

В ответ была тишина. Я аккуратно огляделся: если незнакомец позвонил в таксофон, значит, видел, что я в нем нахожусь, и никак иначе. Мысли хаотично метались, как всполошенные птицы. То ли почудилось, то ли на противоположной стороне Фонтанки одиноко горел свет в окне. Чудилось, будто в окне стоял человеческий силуэт, прислоняющий к уху трубку.

Чудилось, потому что дождь замыливал стекло будки, а голова разрывалась от вороха мыслей и подозрений.

— Ты был там, с отцом, — сказал наконец я, словно решил что-то для себя. — В машине.

Уверенности в этом не было, но и других вариантов в голову не приходило. Кто еще здесь, в этом мире, может знать меня настоящего?

— Все это сейчас неважно.

— Ты позволил моему отцу…

— Таковы роли, — со сталью в голосе оборвал он меня. — Не я это придумал. Ты поймешь однажды. Если, конечно, доживешь.

Пауза. Потом опять:

— Значит, часов при тебе нет.

— Кто такие Санитары? — задаю встречный вопрос я.

— Те, кто пару дней назад чуть тебя не поймали.

— Ты и об этом знаешь, — резюмировал я. — Мог бы и помочь, раз на то пошло. Может, и часы бы эти проклятые не потерялись.

— Я был немного занят.

— Освободился? Как мне попасть в свою реальность?

— Тебе не нужно туда попадать. Все гораздо…

— Это не тебе решать, Атлас. Там моя родня, мои друзья.

— Ты несколько не понимаешь всей ситуации.

— Заодно и пойму. Встретимся на мосту с моей стороны, где горит вывеска аптеки.

— Слушай внимательно, — повысил голос Атлас. — Выйдешь сейчас из будки — и тебе крышка.

— Угрожаешь?

— Я угрожаю иначе. А сейчас всего лишь пытаюсь уберечь тебя, потому что дал слово твоему отцу. Медленно, очень осторожно оглянись по сторонам.

Сквозь дождь я заметил фигуры людей. С виду могло показаться, что это обычные проходимцы. Шли они медленно, в разнобой, кто куда. Все без зонтов. И, казалось, замедляли свой шаг до невозможного.

На небе сверкнула молния. Вспышка света осветила силуэты.

Санитары. Люди в пальто. Медленные, точь-в-точь похожие друг на друга, словно клоны. Я не видел, как они появились, но и уходить они пока явно не собирались.

— Пока ты в будке, они тебя не видят, — заговорил Атлас. — По крайней мере, до тех пор, пока я тебе помогаю.

— Почему я не должен думать, что это инсценировка с целью убедить меня, что ты мне помогаешь?

— Можешь думать все что угодно. Если будешь следовать моим советам — получишь результат. Решишь делать иначе — быстро пожалеешь.

— Ты говоришь загадками. Что тебе от меня надо?

— Очень многое. Но сейчас — стой неподвижно, если хочешь жить.

Мне это не нравилось. Разум подсказывал довериться неизвестному Атласу, как единственному, кто понимает больше остальных. Но возвращать меня домой он не собирается — уже странно. К тому же интуиция кричала не вестись на красивые слова. Разве что — информация. Информация — это очень полезно.

— Чего хотят эти Санитары? — не унимался я.

— Ничего хорошего. Пока ты не узнаешь, кто они, все равно ничего не поймешь.

— То есть говорить не хочешь.

— Если я расскажу все и сразу, это может пошатнуть твою психику. Или заставит тебя сделать отчаянные, ошибочные поступки. И это мягко говоря. Сейчас не время для длинных историй. Ты будешь знать столько, сколько я посчитаю нужным, и делать будешь то…

— Что захочу, — оборвал его я и приготовился открыть дверцу будки.

Что во мне играло, подростковое бунтарство? Нет, нечто большее. Таинственный Атлас не решался поговорить с глазу на глаз, не хотел явить себя и не хотел отвечать на нужные мне вопросы. Все это — в высшей степени игра не на равных. Даже если он действительно был другом или коллегой отца, то должен был знать, что меня сложно заставить идти у кого-то на поводу.

Таксофон я не покинул, лишь прислонил руку к стеклу. Хотел таким образом проверить, видит ли меня Атлас на самом деле.

— Не открывай, — напряженно сказал он.

Значит, видит.

— Не открою, если условия будут моими.

— Они таковыми не будут.