Думер

Братья Тунгусовы не замолкали. Из них лишь Мазя был задумчивым и молчаливым. Больше разговоров его интересовали граффити, которые он отыскивал с той быстротой, с которой руфер изучает возможности захода на крыши. В общем, я его в чем — то понимал.

Тоха был показушником. Обладая не самой внушительной комплекцией, он не стеснялся носить пафосный черный кожаный плащ. Или пафосный он был для моего две тысячи двадцать второго, а здесь он был более чем уместен? Жиденькие волосы иглами торчали во все стороны так, словно он сперва просидел на электрическом стуле, а затем проторчал на морозе.

Все трое носили берцы. Мазя таскался с рюкзаком, в котором позвякивали баллончики, а Булк с важным видом нёс пустой пакет с аляповатой надписью «Вымпелком». Создавалось ощущение, что пакет неоднократно стирали — очень уж второсортный у него был вид. Но Булка это нисколько не смущало. И вскоре я убедился, что и другие мимо проходящие прохожие не стеснялись носить подобные пакеты.

Мы миновали длиннющую очередь к магазину «Детский мир». Народ стоял разный: и молодые, и пенсионеры. Даже бандитского вида мужики хмуро переминались с ноги на ногу.

— За носками стоят! — прокомментировал Булк.

— Так что с моей одеждой не так? — в который раз спросил я. Тунгусовы каждый раз порывались ответить, но их быстро заносило в другие темы, например в историю их родословной. — Обычная олимпийка, не? А джинсы так и вовсе мои.

— Медведевским шевроны шьют, говорил же, — сказал Тоха, показывая на мою олимпийку. — Вот здесь, сзади, за плечом.

И действительно. Едва заметная прямоугольная вышивка. На первый взгляд может показаться незначительной дизайнерской деталью, а на деле — знак отличия.

— Ну и кроссы, конечно, — добавил Булк. — Это ж «пробки»!

— А с ними — то что не так? «Динамо». Популярные вроде, я у многих за сегодня видел.

— Так — то оно так, — подтвердил Тоха. — Только у твоих «пробок» модель редкая. Мы давеча провели расследование и выяснили, что медведевские их контрабандой привезли. И всем своим раздали, модными среди своих сделали. Чувидлы, которые не в теме, разницы и не заметят. Но у нас — то глаз наметан.

— Это я заметил, — сказал я, грустно вздыхая.

По пути братья добыли мне газету, помогли вытереть кровь с лица. Все оказалось не так страшно — вроде даже переломов не было. А иначе я едва ли смог бы идти по Лиговскому проспекту, пусть даже с их помощью.

Оказалось, под «сиськой» братья Тунгусовы подразумевали толстую бутылку «Жигулевского», которым они хотели меня напоить в пивном киоске.

— Все болячки как рукой снимет, — авторитетно сказал Тоха. — Лучшего зелья в округе не найдешь. Как раз недавно завоз был, пиво не моча еще.

И правда: рядом с киоском стоял грузовик с пивной цистерной, от которой тянулся шланг.

— Мазя, иди в очередь встань, все равно без дела дрягаешься, — сказал ему Булк.

И Мазя молча занял очередь, в которой толпился народ с банками и канистрами. Сам киоск был желтого цвета с логотипом «Camel» и верблюдом под ним. Наверху — большая надпись «Пиво — воды». За ветриной также читалось «Пиво из кег», а вокруг окошечка стекло было обклеено бесчисленным количеством фантиков от жвачек и упаковками сигарет.

Мы расположились за круглым высоким столиком. Ну, как расположились — просто встали вокруг него.

Тунгусовы продолжали болтать наперебой, а я глубоко призадумался. На самом деле хорошо, что я их встретил. Они как и я — безродные одаренные, противоречие на противоречии. Не сказать, чтобы сильно умные — верх их деяний заключался в каких — то местных уличных терках.

— Ничего, сейчас поднимемся на одном дельце. И уже основательно за Медведевых возьмемся, — продолжал говорить Булк.

Я слушал вполуха, больше размышлял: а ведь ребята неплохие. Не убийцы — хотя убивать им доводилось. Не наркоманы — хотя по первому впечатлению именно за них и принял. Немного отбитые? Ну, все мы не без греха. Простые сибирские парни, пересекшие континент ради мести за родителей. Ситуация не из приятных, но вызывает уважение. Вот только больно уж наивные — далеко не уедут. Из того, что я понял о нынешней Российской Империи в ее не самом лучшем состоянии, выживают сейчас такие, как Медведевы и Тамбовские.

— Вы мне вот что скажите, — взял инициативу я. — Значит, вы одаренные?

— Ну! — кивнул Тоха. — Как и ты, вроде. Три акры у нас.

— Что значат эти акры?

— Во даешь, такое не знать! В вашей этой империи одаренных как только не изучали. Акры — это потенциал дара, который в тебе заложен.

— Выше которого не прыгнешь, — добавил Булк.

Вот, значит, о чем шептались бандиты, когда Евгенич меня «прощупывал». У него было две акры, и весь его дар менталиста оказался недостаточным, чтобы забраться в мой разум даже на миг. Значит ли это, что количество акр во мне больше двух? И тогда именно по этой причине Евгенич натолкнулся на такой барьер.

Хм, если вспомнить, то вообще — то именно Евгенич заверил Шрама, что никакой я не одаренный. Я и сам в этом был уверен. Может, он настолько не смог «считать» меня, что никакого дара не почувствовал. Или на тот момент мои силы еще не пробудились?