Думер

Тело пылало в нетерпении. Последний рывок — и бежать, бежать, бежать! А вдруг за дверью тупик? Нет права на ошибку. Низ живота жгло и тянуло, как бывает при сильной тревоге и панике. Дыхание участилось, пульс отдавался в ушах. Видел я мало: прилавки и ряды вешалок закрывали нижний обзор. Но зато слышал. И мог сказать, когда шаги приближаются, а когда удаляются.

Сейчас!

В полуприседе я рванул вперёд. Путь был свободен. А когда заскрипели двери главного входа, ускорился: нельзя упускать такой шанс. Дверь в подсобку даже не пришлось отпирать: она была приоткрыта. Лишь осторожно задвинув её за собой, я встал в полный рост. Короткий коридор — а дальше выход на улицу!

Именно в этот момент сзади в подсобку вошёл человек — пальто…

Я громко выругался. Только появился проблеск света — как всё по — новому! В сердцах хлопнул дверью и побежал. Это был очередной внутренний двор, на сей раз нежилой: у одного дома разгружали стеклянную тару — очень похоже на бутылки водки. Туда — то я и устремился.

Несколько секунд — и вот я уже в кафетерии, набитом людьми. Выбежал аккурат к кассе и, откинув вверх дверцу — перекладину, отделяющую витрины от посетителей, двинул к выходу. Оказалось, вход в кафетерий был не со стороны главной дороги, а сбоку здания. Прямо напротив — ещё одна дверь, тоже какого — то магазина или склада, но явно не парадная, для персонала. Сил разбираться уже не было — я просто ринулся туда. Очутился в очередном коридоре, на сей раз более длинном, миновал пару поворотов и выбежал во двор — закуток. Высокий забор по периметру, гаражи, большие решётчатые двери, преграждающие въезд — выезд, и… Ещё одни двери — явно выведут в очередной магазин или какой — то работающий объект.

Не раздумывая вбежал внутрь. Помещение было обставлено кучей деревянных ящиков. За широкими лавками сидело несколько мужчин — в основном в кожанках или старомодных спортивных олимпийках. Увидев меня, задыхавшегося от долгого бега, — а на такой жаре с меня ещё и обильно лился пот — они встрепенулись. Оперативно поднялись, один даже сунул руку на пояс, где я увидел пистолетную кобуру.

Хм.

— Извиняюсь, что вбежал, — отдышавшись, сказал я. — За мной какие — то люди гнались. С оружием. Я пройду через вас на улицу.

— Не пройдёшь, — задумчиво мотнул головой налысо обритый здоровяк и двинулся ко мне. — Гнались за тобой, говоришь?

Я инстинктивно сделал шаг назад: вид у мужиков был недобрый, очень уж неоднозначно они друг с другом переглядывались. Мне знаком этот взгляд. Взгляд уверенных в себе чоповцев, которые будут ловить наверняка.

Дверь — в шаге от меня. Но давать о себе знать людям в пальто очень не хотелось. Возможно, именно теперь, впервые за весь последний час, они полностью потеряли меня из виду. Может, до сих пор ищут в толпе кафетерия или разгуливают возле него. Открою дверь — и всё, я себя выдам.

— Он наш? — подозрительно спросил лысый у остальных.

— Не припомню, — ответил другой, тоже приближаясь. — Но лучше проверить.

Мне хватило секунды, чтобы всё понять. Что — то тут у мужиков нечисто, но есть ли у меня выбор? Главное, что улизнул от людей в пальто. Я уже сделал рывок вперёд, намереваясь проскользнуть мимо них в помещение. И почему — то даже не удивился, когда бугай заехал кулаком мне в лицо.

Опять тьма… Да сколько можно!

Глава 3

— Он живой вообще? Заканало ждать, когда выспится.

— Живой, живой. Евгенича позвали?

— Едет с Васьки. Шестёрок ореховских просвечивал. Скоро будет, короче.

Я чувствовал, что недавно кто — то облил меня ледяной водой, с волос до сих пор текло. Но самого момента обливания не помню, очнулся уже после. Приглушённо слышал разговоры. Сперва они казались частью сна, теперь же я начинал что — то понимать.

Сетчатый металлический стул. Одинокая лампочка, свисающая с потолка. Голые стены. Старый обшарпанный деревянный стол. И трое мужиков — двоих из них я встретил при входе, третий на вид более смышлёный. Свитер с надписью «Boys» даже мог бы придать ему вид интеллигента, но нет: взгляд хмурый и цепкий, чуть ниже уха — длинный шрам.

Меня даже не стали связывать. Не приковали к стулу, хотя тот сам по себе был жёстко вмонтирован в пол. Одного вида бугаёв было достаточно, чтобы понять очевидное: против них я не выстою даже с ножом, если вдруг решусь. Двое стояли, а тот, что со шрамом, сидел за столом.

— Зашевелился, — констатировал лысый, усердно жуя жвачку.

На столе стояла камера, направленная на меня. Большая, вытянутая, с длинным «глазком», подобным телескопу. Камеру включили: спереди горел красный огонек. По всем параметрам происходящее походило на допрос, но только ни разу не полицейский.

Голова раскалывалась, и уже было решительно непонятно, от чего конкретно — от того, что меня вырубили куда — то в висок, или от общего переутомления всех последних часов.

— Имя, фамилия, отчество.