Дунай: река империй

Главный европейский ареал обитания живых кровососущих мертвецов – территории по обе стороны от Дуная. Предания и сказки, обычаи и традиции в Трансильвании, Болгарии, Валахии, Сербии схожи, они формировались до нашествия Османов, отражая, в частности, и борьбу внутри христианской церкви. Ключевым представляется такое суеверие: человек, перешедший из православия в католицизм, после смерти становится вампиром. Другой причиной ученые считают эпидемии чумы и других повальных болезней: хоронили массово и быстро, иногда по ошибке, заживо, в состоянии каталепсии, когда прерывается дыхание. Вот эти несчастные подчас и пытались разрывать собственные могилы. Вампиризм в представлении местных жителей представлял собой заразу: укушенный после смерти становился упырем. Главным народным оружием против таких считались осиновый кол, отсечение головы и сожжение трупа. Понятно, что мистика вампиров порождена темной стороной народной фантазии, связанной с язычеством и сатанинскими культами. Вся средневековая Европа была несвободна от предрассудков, и все же обстоятельства сложились так, что именно пояс территорий в нижнем течении Дуная оказался особенно крепко связан с поверьями о вампирах. Очевидно, это волновало и государственные власти: в 1730-е годы австрийское военное командование в Белграде сформировало комиссию под руководством Йоханеса Фликингера – для прояснения вопроса о том, существуют ли в Сербии, часть которой в ту пору попала под контроль Габсбургов, вампиры. Комиссия изучала захоронения в окрестностях Белграда – с останками тех, кого считали вампирами; мертвые тела через годы после погребения сохранились на удивление хорошо. Это вызвало беспокойство насчет того, не двинутся ли вампиры вверх по Дунаю на Вену. Фликингер составил подробный отчет о своей миссии, его работа дала научный материал поколениям ученых и писателей. Классик сербской литературы Милован Глишич в рассказе “Девяносто часов спустя” (написанном в 1880 году, то есть до выхода в свет романа Стокера) вывел вампира Саву Савановича. После смерти этот Саванович обосновался у водяной мельницы в селе Зарожье, где пил кровь мукомолов. Следы упырей обнаруживаются в венгерской, румынской, болгарской истории и литературе (о вампирах, например, упоминает Любен Каравелов в повести “Хаджи Генчо”). Исторический деятель, имя которого унаследовал главный вампир массовой культуры, – Влад III Цепеш (Колосажатель), в 1440–1470-е годы трижды правивший Валахией, одним из двух, наряду с Молдовой, феодальных княжеств, на землях которых в XIX столетии сложилось современное румынское государство. Прозвище Дракула (“сын Дракона”) он получил от отца, Влада II Дракула (“Дракона”), рыцаря ордена Дракона, основанного венгерским королем Сигизмундом для защиты христианских ценностей. Типичный средневековый тиран, Влад III круто управлял своими землями и отважно противостоял вторжениям армий султана, в 1462 году даже совершив опустошительный набег за Дунай и заняв Журжу и Рущук. Однако военные успехи Дракулы оказались временными – в 1476 году Цепеш погиб в бою под Бухарестом, и его голову подняли на шест в Стамбуле. Научных данных о том, что Влад III воскрес (как и сведений о том, что при жизни или после смерти он пил кровь) нет. Есть подтверждения жестокости Цепеша, связанные прежде всего с практикой массового сажания на кол (впрочем, обычной для Европы той эпохи). Известно, что под давлением обстоятельств Влад III на время отказался от православной веры, и это, безусловно, впечатлило валашских подданных. В современной Румынии князя Дракулу считают героем атиосманского сопротивления и борьбы за централизацию национального государства, но международная репутация Влада Колосажателя безнадежно испорчена. В Джурджу есть памятник Владу Дракуле: осанистый бронзовый мужчина стоит на пьедестале неподалеку от бронзовых Дианы и Аполлона. В Бухаресте и Тырговиште установлены бюсты Дракулы.