Дунайский лоцман

Рыбы, уже заснувшие в сетках, были те, какие только водятся в Дунае: колюшки, плотва, пескари, окуни, лини, щуки, карпы и другие. А в перечне лауреатов фигурировали валахи, мадьяры, баденцы, вюртембержцы…

Второй по значению и величине приз вручили за семьдесят семь пойманных рыб немцу по имени Вебер, успех его встретили особенно шумными и сердечными рукоплесканиями. Вебера хорошо знали сотоварищи. Уже много и много раз на предыдущих соревнованиях имя его стояло в первых рядах, и в этот день ждали, что он, как обычно, получит высшую награду.

Но нет, лишь семьдесят семь рыб трепетали, затихая, в его садке, семьдесят семь хорошо сосчитанных и пересчитанных, тогда как его конкурент, если не более искусный, то, по крайней мере, более счастливый, предъявил девяносто девять!

Этим мастером оказался мадьяр Илиа Бруш.

Удивленное собрание, услышав незнакомое имя лишь недавно принятого в «Дунайскую лигу», в растерянности даже не аплодировало.

Так как лауреат не счел нужным явиться за получением своих ста флоринов, президент Миклеско после некоторого замешательства перешел к чтению списка победителей по весу выловленных рыб. Премии получили румыны, славяне, австрийцы. Когда прозвучало имя второго призера, его опять встретили аплодисментами, как и имя немца Вебера. Господин Иветозар одержал победу над карпом в три с половиной фунта весом; он наверняка ускользнул бы от менее искусного и хладнокровного рыболова. Господин Иветозар по праву считался одним из самых видных, самых деятельных, самых преданных содружеству членов Общества и имел к тому времени самое большое количество премий. Потому-то его и приветствовали весьма бурно.

Оставалось только присудить первый приз по этой категории, и все сердца затрепетали в ожидании.

Каково же было удивление, даже больше, чем удивление,— всеобщее остолбенение, когда президент Миклеско голосом, дрожь коего не мог сдержать, с трудом произнес:

— Первый приз по весу за щуку в восемнадцать фунтов присуждается мадьяру Илиа Брушу!

Опять этот таинственный Бруш!

Гробовое молчание наступило в собрании. Руки, собравшиеся хлопать, опустились, рты, готовые восславить победителя, молчали. Все присутствующие словно окаменели.

Появится ли наконец Илиа Бруш? Придет ли он получить от президента Миклеско сразу два самых почетных диплома и присоединенные к ним двести флоринов?

Внезапно по собранию пронесся ропот.

Один из рыболовов, до того державшийся в стороне, направился к эстраде.

Это и был дважды лауреат.

Судя по гладкому, тщательно выбритому лицу, по густой черной шевелюре, Илиа Бруш выглядел не старше тридцати лет. Роста выше среднего, с широкими плечами, крепко стоящий на ногах, он, вероятно, обладал редкой силой. Можно было в самом деле удивляться, как молодец такой закваски увлекся тихим занятием — рыбной ловлей на удочку, да еще и приобрел в этом трудном искусстве мастерство, неопровержимым доказательством чего служили сейчас результаты конкурса.

Другая достаточно странная особенность: Илиа Бруш, очевидно, страдал каким-то недостатком зрения: большие темные очки скрывали его глаза. А ведь зрение— самое драгоценное из чувств для тех, кто живо интересуется чуть заметными движениями поплавка и кому необходимо улавливать и разгадывать многочисленные рыбьи хитрости.

Но каково бы ни было всеобщее удивление, приходилось подчиняться правилам этикета. Собрание наконец ожило, и достаточно звучными ударами в ладоши приветствовало триумфатора в момент, когда он получал дипломы и премии из рук президента Миклеско.

После этого Илиа Бруш, поговорив с президентом, не спустился с эстрады, а повернулся к заинтересованному собранию и жестом попросил молчания.

— Господа и дорогие коллеги,— начал Илиа Бруш,— я прошу позволения обратиться к вам с несколькими словами с ведома нашего многоуважаемого господина президента.

Можно было услышать, как звякает стакан о стакан в зале, только что перед этим такой шумной. Что означает выступление, не предусмотренное программой?

— Я имею честь поблагодарить почтенных коллег,— продолжал Илиа Бруш,— за дружественность и приветствие, но прошу верить, что я не возгордился сверх меры выпавшим мне двойным успехом. Я сознаю, что призы, приличествующие наиболее достойным, должны были бы принадлежать кому-нибудь из старейших членов Лиги, столь богатой выдающимися рыболовами, а я удостоен высокой награды не столько благодаря моим заслугам, сколько счастливому случаю.

Скромность вступления понравилась собранию; раздалось несколько приглушенных возгласов: «Браво!», «Хох!»

— Я рад, что благоприятный случай позволит осуществить давно задуманный проект, который, хотел бы надеяться, заинтересует присутствующих здесь знаменитых рыболовов. Вы, конечно, знаете, многоуважаемые коллеги, сейчас мода на рекорды. Почему бы нам не последовать примеру чемпионов в других видах спорта и не попытаться установить международный рекорд рыбной ловли на удочку?