Дунайский лоцман

— Потому вас и не поставили на его место, мой дорогой,— благодушно заметил серб.— Будьте уверены, что Драгош не затруднится. А уж докладывать вам свой план, это извините. Быть может, он направился в Белград, быть может, остался в Будапеште… Если только не предпочел явиться как раз сюда, в Зигмаринген, и если его нет в сей момент среди нас здесь, в «Свидании рыболовов»!

Это предположение вызвало бурный взрыв веселья.

— Среди нас! — вскричал Вебер.— Вы смеетесь над нами, Михаил Михайлович! Зачем он явится сюда, где на людской памяти никогда не совершалось ни малейшего преступления?

— Гм! — возразил Михаил Михайлович.— А может, для того, чтобы присутствовать послезавтра при отправлении Илиа Бруша. Может, он его интересует, этот человек… Если только Илиа Бруш и Карл Драгош не одно лицо.

— Как это — одно лицо? — закричали со всех сторон.— Что вы под этим подразумеваете?

— Черт возьми! А это было бы здорово… Никто не заподозрит полицейского в облике рыболова-лауреата, и он будет инспектировать Дунай без всякой огласки.

Фантастическая выдумка заставила собутыльников широко открыть глаза. Уж этот Михаил Михайлович! Только ему и могут явиться подобные идеи!

Впрочем, Михаил Михайлович не очень держался за предположение, которое только что рискнул высказать.

— Если только…— начал он оборотом, который, очевидно, был его излюбленным.

— Если только?

— Если только Карл Драгош не имеет другой причины присутствовать здесь,— продолжал он, переходя без передышки к другой, не менее фантастической версии.

— Какой причины?

— Представьте, например, что замысел спуститься по Дунаю с удочкой в руке покажется ему подозрительным.

— Подозрительным!… Почему подозрительным?

— Черт побери! И впрямь было бы совсем не глупо для преступника скрыться под маской рыболова, особенно столь известного. Такая популярность стоит любого инкогнито в мире. Можно нанести сто ударов, где только захочется, а в промежутках ловить рыбку. Хитрая выдумка!

— Но надо уметь удить,— поучительно заметил президент Миклеско,— а это привилегия честных людей.

Такой вывод, быть может, несколько натянутый, польщенные рыболовы встретили овацией. Михаил Михайлович с замечательным тактом воспользовался всеобщим энтузиазмом.

— За здоровье президента! — вскричал он, поднимая стакан.

— За здоровье президента! — повторили собутыльники.

— За здоровье президента! — повторил один из посетителей, он одиноко сидел за столом и в течение некоторого времени с живым интересом внимал разговору.

Господин Миклеско, тронутый любезностью незнакомца, из благодарности поднял в его честь бокал.

Одинокий посетитель, посчитав, без сомнения, что этим вежливым поступком отчужденность сломана, решил, с позволения почтенного собрания, выразить и свое мнение.

— Хорошо сказано, господин президент, честное слово! — заметил он.— Да, конечно, уженье — занятие порядочных людей.

— Мы имеем честь говорить с коллегой? — спросил господин Миклеско.

— О! Всего лишь любитель, который восхищается блестящими подвигами, но не имеет дерзости им подражать,— скромно ответил незнакомец.

— Тем хуже, господин…

— Иегер.

— Тем хуже, господин Иегер, так как я, к сожалению, должен заключить, что мы никогда не будем иметь чести видеть вас среди членов «Дунайской лиги».

— Кто знает? — возразил господин Иегер.— Может быть, и я когда-нибудь решусь протянуть руку к пирогу… к удочке, хотел я сказать, и в этот день я, конечно, стану вашим, если только сумею удовлетворить условиям, необходимым для вступления в ваше почтенное Общество.

— Не сомневайтесь в этом,— горячо заверил господин Миклеско, воодушевленный надеждой завербовать нового приверженца.— Эти условия очень просты, и их всего четыре. Первое — платить незначительный ежегодный взнос. Это — главное.

— Разумеется,— смеясь подтвердил господин Иегер.

— Второе — это любить уженье. Третье — быть приятным компаньоном, и мне кажется, что это третье условие уже выполнено.

— Очень любезно с вашей стороны! — заметил господин Иегер.

— Что же касается четвертого, то оно состоит в том, чтобы внести свою фамилию и адрес в список Общества. Имя ваше известно, и когда я буду иметь ваш адрес…

— Вена, Лейпцигерштрассе, номер сорок три.

— …вы будете полноправным членом Лиги за двадцать крон[9] в год.

Оба собеседника рассмеялись от чистого сердца.

— И больше никаких формальностей? — спросил господин Иегер.

— Никаких.

— И не надо удостоверения личности?

— Ну, господин Иегер,— возразил президент,— рыба на крючке не спросит у вас документ…

— Это верно.— Господин Иегер улыбнулся.— Но ведь все должны знать друг друга в «Дунайской лиге».

— Как раз наоборот,— заверил господин Миклеско.— Вы только подумайте! Некоторые из наших товарищей живут здесь, в Зигмарингене, а другие на берегу Черного моря. Не так-то легко поддерживать добрососедские отношения.

— В самом деле!

— Так, например, нашего поразительного лауреата последнего конкурса…

— Илиа Бруша?

— Его самого. И что же? Его никто не знает.

— Невозможно!