Дура LEX

— Наезды милиции, вымогательство взяток, склонение к сексу, изнасилования, избиения. Пытались обратиться за защитой в прокуратуру, а там только посмеялись.

— Это точно, — опять вставила Верка.

— Про прокуратуру забывать нельзя. Вы обязаны исчерпать все возможности защиты на Украине, а потом уже драпать в Америку. А то может, прокурор наказал бы виновных, чего тогда уезжать в другую страну? Ну, в прокуратуре посмеялись, как я уже сказал, и говорят: «Катись отсюда подобру-поздорову, цыганская морда, а то еще хуже будет».

— Куда — в Америку катиться? — спросила Зинка.

— Какую Америку? Катись с нашей Украины. Не куда катись, а откуда! Ты, Зинаида, ушла от прокурора ни с чем. Прокурор же, скотина, рассказал милиционерам, которые над тобой измывались, что ты пришла с жалобой на них. Тут они тебе устроили настоящее преследование. Приходишь ты со старшей дочкой домой, а во дворе свинья забитая лежит, повсюду потроха разбросаны, а на заборе свиной кровью написано «Смерть цыганам!». Дочка в истерику — это была ее любимая свинья. Ты, Зина, плачешь — без еды ведь вас оставили. Вы свининой этой зиму думали пережить, а теперь голодной смертью помирать придется.

— Не поняла, — сказала Зинка. — Если это была дочкина любимая свинья, как же мы могли ее на сало пустить? И если свинья уже забита, почему ее мясо нельзя использовать?

— Потому что бандиты-милиционеры могли отравить свинью. Муж сказал: «Зина, давай не будем это мясо есть, оно, наверное, отравленное». Идем дальше. Дочек в школе так же преследовали, как и тебя, когда ты маленькой была. Ты ходила к учителям, а они и слушать тебя не хотели. Каждый день девочки из школы побитыми приходили. Ты с мужем в райОНО пошла — хватит, мол, над моими детьми издеваться, а они тебе: «Будете жаловаться — лишим родительских прав». И ты знала, что это не пустые угрозы. У твоей лучшей подруги Светы забрали детей.

— У меня нет подруги Светы.

— Уже есть. Как фамилия Светы?

— Не знаю.

— Не знаешь — значит, врешь, а врешь — не видать тебе Америки. Это твоя лучшая подруга, как это ты фамилии ее не знаешь? Называй, Зина, любую фамилию — они что, побегут проверять, есть ли такая Света? Итак, фамилия?

— Гонза. Знала я Светку Гонзу, она дубленки шила и продавала во Львове.

— Молодец, Зина. Значит, Свету Гонзу лишили родительских прав только за то, что она цыганка и пожаловалась на действия милиции. И ты боишься, что и тебя лишат тоже. Ну и, наконец, самое главное — в городе пошли облавы на цыган. Баб и мужиков вывозили за город, там мужиков избивали, а баб насиловали. И твою семью, Зинаида, облава не миновала — тебя изнасиловали, а мужа твоего избили. Медицинские справки будут готовы через два дня. Теперь легенда Веры. Почти все то же самое, за исключением деталей. Мы вам дадим русский перевод легенд, их нужно зазубрить наизусть. Нужно помнить даты избиений и наиболее крупных эпизодов преследования — со свиньей, например. У Веры вместо убийства свиньи поджог машины.

— А какая у цыган может быть машина — прав нету, зарегистрировать машину невозможно. Кроме того, живем впроголодь — какая тут машина? — спросила Верка.

— Разве у вас не могло быть старой машины, развалюхи какой-нибудь — товар на блошиный рынок возить? Была у вас старая тачка шестьдесят пятого года рождения, «жигуленок», купили вы его за сто долларов, кормилица ваша. И эту кормилицу сожгли бандиты-милиционеры за то, что ты, Вера, решила постоять за свои права человека и написала петицию в ООН. А менты петицию перехватили и решили проучить тебя. Теперь — как вы сюда попали. Что ж, скажете правду — дали крупную взятку, чтобы вас перевезли через границу, другого пути у вас не было. Да, вы были бедные, денег было в обрез, поэтому собирали деньги со всех цыган табора или что там у вас было. Вас преследовали сильнее, чем других, и вас надо было спасать в первую очередь.

— А где наши мужья? — спросила Верка.

— Согласно легенде, ваши мужья прячутся. Они боятся расправы и прячутся в далеких селах, затерянных в Карпатских горах.

* * *

Верка и Зинка решили не оставаться в Орегоне. Авиабилет до Нью-Йорка стоил двести пятьдесят долларов, и эти деньги, и даже больше, были заработаны на уборке портлендских офисов (спасибо Милане) всего за неделю.

Как сказал Марк Лифшиц, если иммиграционная служба не вызывает на интервью в течение ста восьмидесяти дней после подачи заявления о политическом убежище, то она обязана выдать временное право на работу. Очевидно, портлендский иммиграционный офис работал медленно, потому что никакого вызова на интервью ни Зинка, ни Верка не получали. Как и обещал адвокат Лифшиц, Зинке и Верке было предоставлено временное право на работу, а на его основании номера социального страхования.