Дура LEX

В этой истории теперь были все ингредиенты — деньги, убийство, любовь. Но главный разговор — с Кислофф — был впереди. С ходу вывалить ему свои предположения или постараться заманить в ловушку? Я обратил очи к Элохейну, ища совета. Молчание. А потом вдруг сам себе сказал: «Не мошенничай с мошенником». Не то чтобы большая мудрость, может быть, даже совсем трюизм, но ведь сказал же я это сам себе. Решил проверить — не борись с борцом, не беги наперегонки с бегуном, не фехтуй с мушкетером. Вроде правильно — профессионалы тебя в своем виде спорта скорее всего одолеют. Для меня это означало, что Кислофф, будучи мошенником, быстро раскусит мое мошенничество. С другой стороны, любое мое честное заявление он воспримет как блеф. Но нет, все-таки не мошенничай с мошенником!

Телефон долго звонил в далеком Йоханнесбурге, давая мне собраться с мыслями. Наконец трубку подняли, и я попросил к телефону агента Кислофф. Назвал свое имя, сказал, что я адвокат и звоню из Нью-Йорка по делу страхового полиса Калугина.

— Агент Кислофф слушает.

Я представился.

— Чем могу помочь? — скорее формально, чем участливо, спросил Кислофф.

— Вы можете мне помочь, если немедленно рекомендуете мистеру Кларку из Нью-Йоркского офиса выплату полной суммы по страховому полису Валентину Калугину, брату убитого в Рязани Кирилла Калугина, — ровно миллион долларов.

— Я еще не закрыл этого дела, — спокойно сказал Кислофф. — Думаю, что в течение нескольких месяцев дело будет закрыто.

— Долго, мистер Кислофф, очень долго.

— Миллион долларов большая сумма, и нужно исключить все возможные ошибки. Для этого страховые компании и нанимают нас, следственных агентов.

— Мистер Кислофф, вы уполномочены говорить со мной по этому делу?

— В очень ограниченном формате.

— Давайте я расскажу, почему вы дадите рекомендацию выплатить страховку, но прежде я дам вам два часа на проверку, кто я и что я, — чтобы вы не думали, что вас шантажирует кто-то из Рязани. Вы сами найдете мой рабочий номер телефона и перезвоните мне в офис, и мы тогда поговорим.

— И вы уверены, что я проделаю это упражнение?

— Уверен.

— А если я откажусь?

— Если вы до сих пор не повесили трубку, не откажетесь. Но я назову вам одно имя — Светлана Ашарина.

В Йоханнесбурге бросили трубку на рычаг.

Прошло два часа — телефон молчал. Я сидел и смотрел на телефон, как проигравшийся гэмблер на однорукого бандита в казино. Затем дал инструкции секретарше, что если будут звонить из ЮАР, то сказать, что я занят и просил ни с кем не соединять. И вообще ни с кем из ЮАР меня не соединять, пока я не разрешу, а отвечать — занят, на встрече с клиентом, в суде, на совещании — что угодно, в зависимости от времени звонка.

Первый звонок из ЮАР был на следующий день, затем два звонка в один день, снова звонок на следующий день. Пятый звонок был уже на мой мобильный телефон.

— Это Николай Кислофф, — почему-то по-русски представился Кислофф. Можем сейчас поговорить?

— Я вас слушаю, Николай.

— Скажите, что вы имели в виду, когда назвали то имя, которое вы назвали?

— Николай, я могу вам перезвонить из офиса? Я сейчас веду машину.

— Нет, мы поговорим сейчас — в офисе легче записывать разговор. Я слышал, что у вас в штате Нью-Йорк дурацкий закон — если одна сторона в телефонном разговоре знает, что идет запись, этого достаточно, чтобы запись была допущена к рассмотрению в суде в качестве улики.

— Николай, скажите честно, вы встречались со Светланой во время второй поездки в Рязань в июне двухтысячного года?

— Нет, именно поэтому мне нужна была третья поездка. Светлана в июне двухтысячного года была в Москве, и я не смог ее найти. Она последняя, кто видел Кирилла Калугина живым, и нет ничего удивительного, что я захотел допросить ее подробнее.

— Нет, Николай, вы меня обманываете. Вы бы хотели допросить ее подробнее, если бы представляли интересы Валентина, а не страховой компании. Во время вашего первого визита она показала, что не смогла опознать Кирилла в трупе, найденном возле машины. Какой для вас смысл был в более пристрастном допросе Светланы? Не верю я вам, Николай.

— Ну как хотите. Компания со мной почему-то согласилась.

— Не удивляюсь. Агент рекомендует дополнительный допрос свидетеля. Компания не станет вдумываться, зачем он нужен, потому что никакой менеджер не предположит, что такой допрос может только повредить компании. Раз агент предлагает — значит, это в интересах компании. Утвердить. Точка.

— Но вы, я вижу, считаете иначе. Зачем же, по-вашему, я рекомендовал третью поездку? Чтобы просто встретиться со Светой?

— Ага.

— Почему вы считаете, что после нашего разговора я рекомендую выплату по страховому полису?