Дура, плыви!

– Да.

Решила, если послышалось, то скажу, что с вороной разговаривала. Не послышалось.

Плохо помню, где он назначил встречу, как она прошла, о чем мы говорили. Помню только, что он решил меня проводить и довел до самого подъезда. Была ясная декабрьская ночь, с сине-черным небом и яркими звездами. И под этими звездами мы целовались. Было необыкновенно. Как будто мы созданы друг для друга. Короче, я влюбилась по уши. А потом он уехал с друзьями на новогодние праздники в Испанию (звал меня с собой, но я бы не успела сделать визу). Звонил почти каждый день, потом пропал. Я не находила себе места, позвонила сама, решив, что это простое беспокойство и можно спросить ненавязчиво, как прошли каникулы. Он отвечал односложно и без особого желания. В галерее я больше не работала – только забрала свой портрет, написанный сине-зелеными масляными красками. Забрала именно этот из духа противоречия, ведь Стас настаивал на другом. Переживала очень, но институт, экзамены, сессия отвлекли.