Дурак космического масштаба

– Ты держишь меня за идиота? – спросил я, наплевав на приличия. Да и какие вообще могли тут быть приличия, если его люди занимались сегодня ночью тем же, что и мои. – Ты хочешь, чтобы «ваши» управились с нами поутру одним удачным выстрелом? Или здание заранее заминировано?

Я помедлил, глядя, как у него краснеет от ярости видимая часть лица. Да… Борода хорошо скрывает эмоции. Надо бы такую же отпустить.

– Моих бойцов ты расквартируешь по лучшим домам города. Где список членов торговой палаты?

Другой мужик, бритый, тут же протянул список, улыбаясь перекошенным от усердия и страха лицом.

– На, читай! – я бросил пластик главе фермеров.

Белый листок изогнулся в полете, и он его не поймал.

Я сам не понимал, почему веду себя так грубо. Наверное, устал. Или по-своему переживал то, что сделал. А может, хамил, чтобы не заводиться по-настоящему?

Фермер поднял список, отряхнул его. Серые глаза потемнели, но он сумел сдержаться.

– Возьмите, – сказал он. – Я знаю, о ком речь.

Я передал список кому-то из стоящих за спиной. Усмехнулся:

– Возьму. Надеюсь, он совпадает со списком бунтовщиков?

Вгляделся в глаза главы фермерского совета и понял, что попал, не целясь. Ждешь, что я начну вешать? Не дождешься! – Имя у тебя есть?

Это «тебя» все еще коробило фермера. И все-таки отреагировал он преувеличенно резко. Я что, сам не понимая, сумел как-то его оскорбить? Иначе за что же мне такой яростный взгляд и полное презрения, сквозь зубы:

– Сету Дэорин.

«Сету» означало «господин», так называли когда-то на Экзотике всех родовитых людей. Очень давно. Я где-то читал. В устах фермера это «сету» прозвучало как вызов. Но меня регалии всегда волновали меньше прочего.

– Вот ты сам и займешься расселением, «сету», – ответил я с усмешкой, не принимая игры в оскорбленного и оскорбляемого. Могу и вежливо преподнести такое, что все позеленеют. – Семья твоя в городе?

Ну вот, я же говорил… Сету Дэорин не позеленел, конечно. Но его губы, до того подвижные и красные, превратились в вылепленные из гипса.

По рядам фермеров покатился ропот.

– А чего вы хотели? – спросил я, пробегая глазами напряженные лица. – Вы влезли в войну и думали, что ваши дети и женщины будут в это время жить в мире?

– Фермерский совет не поддержал… – начал кто-то и осекся.

Значит, кое-что совет все-таки поддержал.

– Ну, чего смотришь? – повернулся я к главе совета. – Вот по домам этих голосистых и начинай расселять. А я пока посмотрю, где остановиться мне.

– Я приму вас у себя в доме, – сказал сету Дэорин, кривя губы. Он сумел придавить хвост своей ярости.

Я приподнял бровь. Это с чего вдруг столько гостеприимства?

– У меня хотя бы нет детей.

Я не поверил:

– Нет? Или нет в городе? И где они? Воюют против нас в горах?

– А хотя бы и так! – взорвался он наконец.

Но я опять рассмеялся.

– Тогда твой дом мне как раз подходит. Скучно не будет.

Я отвернулся и ощутил, как накатывает усталость. Слишком долго мы растягивали сегодня день. Невыносимо долго.

Дом у фермера оказался что надо. Ребятам понравилось. Они, в отличие от меня, не мучились мыслями о содеянном. Или мучились, но я не замечал?

Просторный дом на окраине города окружал обширный сад. Газон, цветы, плодовые деревья, какие-то сарайчики. Все это очень подходило и для пикников, и для временного лагеря тоже.

Мы поставили два десятка палаток для бойцов и техников. Натянули маскировочное полотнище на шлюпку и кое-какое тяжелое оружие. Расставили дежурных. Оба грантса и Джоб с Айимом все это время не отходили от меня. Я не знал, сколько могут не спать грантсы, но мои парни точно устали. Пришлось идти в дом, пока я не лягу – ребята не отвяжутся.

Невысокая, бледная, как небо на Орисе, женщина в полотняном платье бросилась мне навстречу. Но, похоже, ждала она не меня. Я не знал, что ей сказать. Если ее дети караулили нас ночью у горла долины, то, скорее всего, детей у нее больше нет. Впрочем, так же могло не быть и меня. И – гораздо менее гуманным способом. Менее быстрым.

Я отвернулся от нее.

Мы вошли впятером. Абио – первым, следом я, позади пыхтел Айим. Джоб прошелся, проверяя, есть ли еще кто-то в доме. Тако встал в дверях. Разуваться мы, разумеется, не стали, это было бы смешно.

Помещение для отдыха ребята выбрали с видом на наши палатки. Если что – можно просто прыгнуть в окно. Жена фермера проскользнула в облюбованную нами комнату и стала торопливо собирать какие-то мелкие вещицы, фотографии. Похоже, здесь жили ее дети. Двое. Судя по плакатам на стенах, мальчики. Для нее – мальчики.

Квадратная почти комната, две кровати, широченное окно со старомодными двойными створками. Женщина вышла, и я, не разуваясь, упал на правую кровать.

Вернулся Джоб, доложил, что в доме больше никого нет. Я кивнул. Хотел послать кого-нибудь спать, но Абио, как старший, сам стал распределять роли. И я просто велел разбудить меня через два часа.

Где-то в подкорке блуждала мысль, что с Вланой так и не удалось связаться. Что она волнуется.

Проспал я шесть часов.