Дурак космического масштаба

– Да-а-а… – протянул Мерис. – Слышал про это. Читал. Но участвовать не приходилось.

– Про что про это? – я сглотнул. За грудиной болело и очень хотелось пить. А к облегченной парадной форме фляжка не прилагалась. Джоб и Айим экипированы как положено. Только где они?

Оба бойца нашлись у меня за спиной: стеклянные глаза, бледные морды… Да и Мерис тоже выглядел каким-то не очень цветущим.

– Парни, вода у кого-нибудь есть? – спросил я нарочито бодро.

– Да, капитан, – прошептал Сай, продолжая смотреть мимо меня.

Я махнул рукой перед его лицом – без толку. И только тут заметил, что так же смотрят в пустоту полисы и спецы Мериса. Причем выглядели бойцы тем бледнее, чем ближе стояли ко мне. А медики так и не смогли дойти до толстяка: бросив носилки, они стояли метрах в трех, уставившись в пространство. Толстяк лежал, раскинувшись – то ли потерявший сознание, то ли мертвый.

Я выругался, отстегнул у Айима фляжку и напился. Потом развернул его в сторону нашей посудины, дал тычка. Обезьяна кое-как пришел в себя сам. Я загнал ребят в шлюпку и полез следом.

– Ну, завели мы себе неведомую зверушку, – сказал мне в спину Мерис.

Он, единственный из всех, сохранил способность улыбаться. Видимо, в своей длинной жизни и не такое видел.

История пятнадцатая Докатились

Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.

Абэсверт, открытый космос

Заговор, вскрытый нами, был просто гигантских масштабов.

Мерис ушел в него с головой, оставив меня на пару дней без своего начальственного глаза. Я не знал, чем он занят, да и не интересовался особо. Полагал, что примерно понимаю, кто меня хотел отправить в небытие и зачем.

Я был кровником примерно половины политической элиты Аннхелла и даже премьер-министра лично. Но совесть мучила весьма умеренно. Она выписала чек за то, что стрелял в безоружных, но не за чины и родственные связи. Мне было даже легче стрелять в сытых, чем в голодных.

Я прошел через военный трибунал, едва не схлопотал «отчуждение». Если бы психотехники не подтвердили состояние аффекта, меня могли направить на генетическую экспертизу с последующим запретом несения военной службы. И направить могли именно потому, что знал, в кого стреляю. В зажравшихся великосветских отморозков. В деструктивном состоянии психики, да, но в здравом уме и твердой памяти. Так что я прекрасно понимал, как отреагировали в правительстве Аннхелла на новость о моем воскрешении. И Мерису еще нужно не допустить официального разбирательства по поводу подлинности моей скромной персоны. Ведь я теперь капитан Гордон Пайел.

В общем, пришлось сидеть тихо. Разрулить эту историю мне все равно было не по силам. А про эйнитский храм, неведомое «сияние» и то, что случилось с толстяком – даже и думать не хотелось.

Медик прописал покой и релаксацию. Порошками травил. Когда я уже в темноте вернулся на корабль, поднялась температура и кровь какое-то время шла носом. Но отпоили меня не порошками, а йиланом, запас которого заканчивался угрожающе быстро. Доставляли йилан, похоже, только контрабандой. Вот ведь еще проблема.

Келли решил, что два покушения (про лестницу он не знал) несколько расшатали мою нервную систему, и мучил заботой и вниманием. Правда, что такое релаксация, он понимал только в общих чертах. В результате Джоб, Рос и Айим, здорово сдружившиеся после этой истории, ограбили местный кинотеатр, достали свежее экзотианское голо с причудливыми пейзажами, женщинами… Влану на просмотр не допустили. Она на нас дулась. Я не понял, зря или нет, потому что фильма, вообще-то, не видел. Дремал.

Парни сначала не решались говорить мне о том, что показывают про эту историю депы, но к обеду второго дня я отоспался капитально и самостоятельно добрался до прессы.

Вот уж действительно: хотите узнать про себя что-то новое – смотрите газеты. Чего там только не было. И что озверевший капитан спецона голыми руками задушил четырех полисов и одного штатского, и что он же взорвал здание напротив Дома правительства и только по случайности не взорвал город…

И лишь про то, что произошло на самом деле, пресса мужественно молчала. Понятно, что Мерис свою часть скандала «закрыл», но и к эйнитам я тоже, оказывается, не ходил. Они вообще прозябали без пиара: ни тебе религиозных собраний, ни расписания проповедей, ни сбора пожертвований. Чем жили, на какие деньги кушали – не понять.

Я просматривал газеты и злился. Судя по прессе – эйнитов на Аннхелле вообще не было!

Все это время я не мог переговорить с Вланой наедине, столько народу крутилось вокруг моей заспанной персоны. А при всех обсуждать с ней эту историю я не хотел. Тем более что мои парни вообще были не в курсе событий. Кроме троих. Но Айим, Рос и Джоб молчали. Они были немного напуганы, косились на меня, но молчали. Потому Влана, Келли и весь личный состав могли только из депов узнать, что натворил я в городе нечто незабываемое.