Дураки

Не дождавшись ответа, Павел Павлович обрубил:

— Завтра буду. Надо на месте смотреть.

Такой поворот Виктора Евгеньевича вполне устраивал.

— Отлично. Давайте я вам дорогу нарисую...

— Знаю я дорогу...

Всем известно, какое огромное хозяйство успел прибрать к своим ручищам этот грубоватый, но невинный на вид, как медвежонок, бывший районный руководитель, заматеревший от масштаба. Как напористо взялся все перестраивать, ремонтировать, реорганизовывать — и городские офисы, и дома отдыха, и заповедники, и правительственные дачи, и типографии, и базы, и магазины, и рестораны, и казино, и лесопилки, и показательные колхозы... При этом он очень по-детски обижался на то, что щелкоперы в прессе не называли его иначе, как президентский завхоз.Какой он завхоз — третье, точнее, второе лицо в государстве! Десятки тысяч людей в подчинении, главные управления, управления, заводы и колхозы, турбазы и музеи...

поворот сюжета

Заведующий Хозяйством ВсенародноизбранногоПавел Павлович Титюня приехал в Дубинки с другом детства, которого тоже звали Павел, оба прибыли с женами. На фоне хорошо одетыхжен оба выглядели скромно.

Когда подходили к мельнице, где Виктор Евгеньевич их поджидал, они вдруг застыли в изумлении. Потом, повернувшись друг к другу, хором произнесли, как клоуны в цирке:

— Павел... Это же... Наша!

И даже прослезились.

«Все здесь ваше», — не без злорадства подумал Дудинскас.

Но оказалось невероятное: мельница была из их родной деревни. Или из соседней. В юности они даже мечтали ее восстановить.

Нет, Павел Павлович не стал Виктору Евгеньевичу помогать, хотя назавтра его жена Валя снова приехала в Дубинки с целой горой экспонатов. Притащила почти все, что они, перебираясь из деревни в город, привезли с собой и что она сохраняла бережно, надеясь на возвращение. «Сам» же, возбудившись Дубинками до слез («Чего ж раньше не позвали?!»), просто перестал ими интересоваться, так и не сознавшись, что раньше— интересовался. Но никого из Службы контроля, полностью ему подчиненной, как и почти все службы, больше не теребил, не подгонял.

Этого было достаточно: как известно, по второму началу термодинамики, без воздействия внешних сил энтропия возрастает, а энергия уменьшается. Так, без подстегивания, без подпитки сверху затухает и энтузиазм любого наезда.

За столом Павел Павлович вел себя столь трогательно, так искренне удивлялся и досадовал, как это его и вором все считают, и бандитом, которого надо бояться, что супруга его даже всплакнула.

— Смотрят на нас, как на зверей, — сказала она, на Пал Палыча с нежностью посмотрев.

И такая тут в нем обнаружилась теплота, что не на бандита он стал похож, зыркающего, что бы где стырить,а на безрогое молочное теля. С глазами, полными слез — от обиды за пастуха, которого тоже шпыняют газетные чистоплюи. Хотя тот ничего, кроме хорошего,своему стаду не желает.

— Об этом же он и говорит! — выразительно вздохнула Валя. — А они только ерничают. Да вы не улыбайтесь!..

Улыбнулся Виктор Евгеньевич нечаянно, вспомнив недавнее высказывание пастуха,процитированное мальцевской газетенкой:

«Жить наш народ будет плохо, но не долго».

Но в конце концов он расчувствовался.

Под воздействием выпитого и трогательных речей совсем уверился, что все на Пал Палыча навешанное газетными щелкоперамисплошная липа. Хапает он, конечно, много, подгребая везде, где плохо и пусть даже не очень плохо лежит, но нахапанное ведь тут же тратит. На их же, олухов царя небесного, собственное благо.

Тут Виктор Евгеньевич и предложил Пал Палычу... переименовать его хозяйство, а значит, и должность во что-то другое, более соответствующее,чтобы избавиться от этого обидного словца «завхоз». Ведь не министерство у него в подчинении, а целый Совмин, прямо комитет национального спасения!— Виктор Евгеньевич старался говорить на понятном языке. — Переименовать, и все тут, сразу сняв публичные упреки.

Пал Палыч оживился, ловкость писательской мысли он сразу оценил.

И за это, вконец расчувствовавшись, даже что-то положительное на письме Виктора Евгеньевича, заранее им подготовленном, черкнул, переадресовав его в область. Правда, попросил письмом не размахивать, постараться, чтобы прошло оно тихо и без регистрации, раньше времени чтобы не всплывало и в случае чего его не засветило.

Эта вот тайная резолюция и придала решимости новому председателю облисполкома Вас-Васу Васькину.

большое хозяйство

Назавтра в Дубинки прикатили «хлопцы» Пал Палыча — советоваться, как бы это их посимпатичнее переименовать, из чего Виктор Евгеньевич заключил: высказанное им предложение не выветрилось с похмельем.

Но дальше этого дело не пошло. И можно предположить только одну причину, по которой такой замечательной придумке не суждено было воплотиться. ХозяинуПал Палыча она не понравилась, а наоборот, его насторожила.