Дураки и умники. Газетный роман

— А это как хотите. Я вам предложил — а вы решайте. Можете и закрыть. (При этих словах лицо у Васи пошло красными пятнами.) Между прочим, я мог бы пойти в этот, как он теперь называется? «Свободный Юг»? Но я, заметьте, пришел с этим предложением к вам. Я полагаю, что за те деньги, которые даются под этот проект, а деньги, повторяю, бо-о-ль-шие, и, разумеется, в долларовом исчислении, желающих сотрудничать найдется в Благополученске более, чем достаточно.

Вася ерзал и тревожно поглядывал то на Зудина, то на своих сотрудников, словно желая удостовериться, что они не встанут и не побегут сию же минуту за этим человеком, которого он привел на свою голову в редакцию, о чем уже десять раз пожалел.

Вася Шкуратов успел более или менее приспособиться к новой жизни, он оказался очень энергичным и старательным редактором, не лез в политику, прямо не примыкал ни к левым, ни к правым, а упирал больше на обустройство своей редакции, под которую городская мэрия после настойчивых Васиных хождений по кабинетам выделила небольшой, но вполне приличный особнячок. Раньше в нем помещался ведомственный детский сад, но его закрыли по причине отсутствия у ведомства средств на его содержание. С помощью одному Васе известных спонсоров в особнячке сделали евроремонт и сюда вселилась шумная и разношерстная редакция, наполовину состоящая из бывших сотрудников «Южного комсомольца», а наполовину из подросших как раз в эти годы и воспитанных на новых, в основном скандальных публикациях и телепередачах молодых журналистов. Материалы, которые писали его сотрудники, Вася почти не читал и о содержании своей газеты имел весьма смутное представление, так как занимался в основном хозяйственными делами. Вася Шкуратов обустраивал редакцию с любовью, как собственный дом, добывал мебель, ковровые покрытия и даже люстры, мало подходящие к деловому помещению, зато создававшие впечатление красоты и достатка, что должно было, по мысли Васи, производить благоприятное впечатление на рекламодателей. Он много работал сам и держал в черном теле своих сотрудников, не давая им переносить сюда нравы и привычки старого «Комсомольца». Очень скоро у основательного и трудолюбивого Васи вырос на базе небольшой вечерней газеты целый издательский дом, названный, естественно, «Шкуратов и K°», и печаталась разнообразная продукция, начиная с рекламных приложений и кончая календариками и визитками. И вот теперь, когда его детище уже начинало твердо становиться на ноги, является этот столичный хмырь и пытается нагло соблазнять его сотрудников.

— Что касается вашей газеты, — сказал Зудин примирительно, — то в случае, если и она поддержит этого кандидата, многие проблемы, о которых Василий Михайлович тут рассказывал, можно будет решить с помощью наших спонсоров. Так что подумайте, взвесьте. Я оставлю Василию Михайловичу свои координаты, кто надумает— звоните, — и он привстал, давая понять, что разговор на этом окончен.

Журналисты покидали редакторский кабинет в большом оживлении и тут же стали собираться кучками — обсуждать услышанное. Зудин еще на несколько минут задержался у Шкуратова, и тот, конечно, попытался наедине выведать у него, о каком же таком таинственном кандидате идет речь, намекнув, что его личное решение — участвовать или нет в Зудинском проекте — будет зависеть только от этого. Но Зудин не поддался.

— Всему свое время, — сказал он и дружелюбно похлопал Васю по плечу.

Глава 15. Кое-что о правилах русского языка

Старуха Суханова вышла на пенсию как раз в тот год, когда в газетах отменили цензуру, а заодно, как ей вскоре стало казаться, и правила русского языка. Теперь, читая уже не по долгу службы, а так, по привычке, она только качала головой и вздыхала. Наметанный глаз профессионального корректора машинально выхватывал из текста ошибки — пропущенный знак, ненужные кавычки, лишнюю запятую… Незамеченные простым читателем, они так и лезли ей в глаза, и она только дивилась их количеству и наглости.

— Ты смотри, Нюрка, что делают! — говорила она сидящей на окне кошке. — Одну букву переносят! Кто же их учил так переносить?

Кошка Нюрка косила серым глазом и возмущенно урчала.