Дураки и умники

Между тем высокие дубовые двери время от времени открываются, на ступени здания выходит неразличимый в предрассветной мгле человек и произносит только одно слово: «Следующий!», после чего снова исчезает за дверью. От очереди поспешно отделяется стоящий впереди и спотыкаясь несется вверх по ступеням за исчезнувшим силуэтом. Борзыкин беспокойно оглядывается по сторонам, ища хоть одну знакомую физиономию, чтобы спросить, выяснить что-нибудь, но все опускают головы или отворачиваются. Вдруг он слышит позади себя сдавленный шепот и, покосившись краем глаза, видит две очень знакомые фигуры, но что-то мешает ему узнать их.

— Ты партбилет взял с собой? — шепчет одна фигура, нервно поглядывая на лестницу. — Там первым делом партбилет спрашивают.

— Взял, взял, — нетерпеливо отвечает другая фигура и прикладывает палец к губам. — Я даже взносы за пять лет уплатил и штампики поставил.

— Куда уплатил? — слышится удивленный шепот.

— Куда, куда… Куда надо. Тсс! Кто-то вышел.

По ступеням, понурившись, спускается человек. Кажется, что плечи его вздрагивают. Очередь молча расступается, и человек медленно проходит сквозь нее как раз рядом с Борзыкиным.

— Ну что там, как? — успевает он спросить расстроенного человека.

— Прогнали. Говорят: недостоин восстановления, — отрешенно отвечает человек, и Борзыкин узнает в нем председателя областного комитета по управлению имуществом Ручки на.

— А что спрашивают? — Борзыкин хватает Ручкина за рукав и держит, впрочем, тот не сопротивляется. — Последнюю программу партии спрашивают? У меня законспектировано!

— Какую там программу! Что делал после 19 августа 1991 года, они спрашивают! В каких партиях состоял, за кого голосовал на выборах с 89-го по 96-й год… — Ручкин махнул рукой и пошел прочь, но пройдя пару шагов, обернулся и поманил Борзыкина пальцем. Тот подбежал с готовностью.

— Тебе лучше не ходить, ты у них в черном списке, в первой десятке значишься, где-то под шестым номером, сам видел.

— Я? Да как же… При чем тут я?.. — Борзыкин беспомощно оглянулся и кинулся назад, в очередь, но она уже сомкнулась, й он не мог теперь определить места, на котором только что стоял. Все стоящие были на одно лицо и даже не смотрели в его сторону.

— Говорят, его надо просить, — услышал он уже знакомый шепот. Все те же две темные фигуры с благоговейным страхом, задрав головы, вглядывались в бронзовую спину.

— Каяться, говорят, надо и просить у него прощения. Даже, говорят, свечку можно поставить.

Фигуры отделились от очереди и полезли на газон. Зайдя спереди постамента, они бухнулись на колени и стали неистово биться лбом о гранитную плиту, при этом один из них крестился, а другой, напротив, вытягивался на коленях и отдавал честь, как на параде. Как только эти двое отошли от очереди, Борзыкин попытался втиснуться на их место, но его грубо отпихнули, зашипев с разных сторон: «Вы не тут стояли!»

Бедного Борзыкина прошиб холодный пот, и он даже застонал жалобно и тонко.

— Ну чего ты, чего? — мягкая рука мадам Борзыкиной погладила его по плечу. — Говорила же тебе, не ешь на ночь борщ, опять кошмар приснится.

Борзыкин открыл глаза и некоторое время водил дурным взглядом по потолку, на котором раскачивалась узорная тень оконной гардины.

— Дуся! — шепотом обратился он к жене. — Ты не помнишь, где мой партбилет? Тот, старый?

«Дуся» молчала, делая вид, что спит.

— Я тебя спрашиваю! Где мой партбилет, Дуся? Он был во втором ящике, под бумагами на приватизацию. Ты что молчишь? Ты его выбросила, что ли?

Мадам Борзыкина вздохнула и перевернулась на другой бок.

Тогда Борзыкин приподнялся на локте и как следует тряхнул жену за плечо.

— Зинаида! — совсем уж угрожающе прошипел он. — Если ты его уничтожила, я тебя убью!

— Ты ж его сам уничтожил, после этого… как его… второго тура., забыл? — пробормотала сквозь сон «Дуся», она же Зинаида, и от этих ее слов Борзыкин застонал еще громче и рухнул на широкую подушку.

Глава 22 РАСКРУТКА ПОШЛА

Не успели благополученцы прийти в себя от опубликованных в газете «Боже упаси!» скандальных материалов, как в одну ночь все городские стенды, стены, заборы, столбы, окна трамваев и троллейбусов, витрины магазинов, а также фасады областной администрации и Думы оказались оклеены плакатами величиной в развернутую вертикально газету с призывом: «Голосуйте за Евгения Зудина — самого молодого и перспективного кандидата в губернаторы!». Поражало прежде всего количество этих плакатов, они настигали жителей города повсюду, даже внутри платных общественных туалетов. Плакаты были отпечатаны на белоснежной финской бумаге, отливали глянцем и били в глаза непривычно яркими и сочными красками. На них был изображен симпатичный молодой человек, похожий одновременно на киноартиста Ерсменко-младшего и немного — на президента США Клинтона. Он смотрел с плаката прямо в глаза прохожему или пассажиру, или покупателю, или посетителю платного туалета и как бы лично ему протягивал руку, говоря: «Я знаю о ваших проблемах и избавлю вас от них!»