Дураки и умники

Был еще отдел по работе с избирателями и специальная, сильно засекреченная группа, работавшая против других кандидатов, в основном методом сбора и сброса в прессу компромата. И была шумная, какая-то сумасшедшая группа обеспечения культурной программы, занимавшая два полу-люкса, здесь можно было встретить известных артистов, вламывавшихся среди ночи со всей своей свитой и первым делом выясцявших вопрос о форме расчета (все предпочитали наличной валютой), мимо Зудина они проходили по коридору, не замечая и не реагируя, он был для них пустое место, но случалось, что сам Фуллер за руку приводил его в артистические номера со словами: «А вот и наш кандидат!» — тогда артисты начинали принужденно улыбаться, шугать и после бокала непременного шампанского «за знакомство» лицемерно желали ему победы. Зудину казалось, что и артисты, и, главное, Фуллер его презирают, относятся к нему как к некоему неодушевленному объекту, может быть, кукле и что он, Зудин, хоть и кандидат, но никакой не хозяин здесь и не начальник над Фуллером, а хозяева и начальники его предвыборной кампании находятся далеко отсюда, и он их, возможно, никогда не увидит и не узнает.

Однажды Зудин нос к носу столкнулся в коридоре 11-го этажа с тем самым «банкиром», с которым случайно познакомился в Ницце, и кинулся к нему, как к старому другу, но тот повел себя странно: стал говорить, что он буквально на пару часов и ему, собственно, нужен не он, Зудин, а Фуллер, «так что извини, брат, как-нибудь в другой раз», после чего скрылся за дверью люкса. «А зачем банкир приезжал, что-нибудь не так у нас?» — спросил потом Зудин у Фуллера. Тот посмотрел на него удивленно и сказал: «Банкир? Какой банкир? А, этот… Эго не банкир». «А кто?» — растерялся Зудин. «Не забивайте себе голову ненужной информацией», — ответил Фуллер.

В субботу с утра Зудина нарядили в джинсы и майку — с его же собственным изображением спереди и надписью «Тот самый Зудин!» сзади — и в таком виде возили в городской парк, где он лично катал ребятишек на ослике, пожимал руки их родителям и раздавал бесплатное мороженое. В обед его переодели в светлые брюки и яркую цветную рубашку и повезли в университетский городок, где уже ждали студенты, многие из которых подрабатывали в штабе Зудина — распространяли газеты, расклеивали плакаты и даже ходили агитировать за него по домам, правда, не слишком успешно, потому что граждане боялись открывать двери незнакомым молодым людям. Выступая перед студентами, Зудин сделал упор на то, что он — такой же, как они, можно сказать, один из них, более того — любой студент, который сегодня голосует за Зудина, может сам через несколько лет баллотироваться в губернаторы. «Если, конечно, к власти в нашей области не вернутся, боже упаси, коммунисты!» — это была ключевая фраза всех его выступлений. При слове «коммунисты» студенты заученно выдали: «У-у-у!» Вечером на Зудина надели смокинг и бабочку и повезли на площадь, где уже три часа шел рок-концерт звезд эстрады. Там он пытался что-то спеть в обнимку с Аликом Загмановым и даже станцевать с девицей из варьете-дуэта, при этом она расплющила об него свой бюст и томно заглядывала в глаза, на что порядком уставшая публика отреагировала, правда, вяло. Но потом началось самое интересное. Зудин подошел к микрофону и, тяжело дыша после танца, объявил, что вот сейчас здесь будет разыграна лотерея для молодежи города Благополученска и победитель ее получит путевку в… Тут он сделал паузу, площадь притихла, и он выкрикнул что было сил:

— Соединенные! Штаты! Америки!

На сцену выкатили стеклянный барабан, публика взревела и ломанулась к нему, так что дежурившие омоновцы едва сдержали натиск. Зудин предусмотрительно отошел в глубь сцены и предоставил проводить розыгрыш опытному в таких делах Яше Молькину.

— Ну — с, — сказал Яша, — у кого с собой есть комсомольский или пЗртийный билет, поднимите руки!

Толпа разочарованно загудела, но несколько рук все же поднялось.

— А мы предупреждали, там в приглашениях было указано! — сладким голосом пел Яша. — Ну ладно, играем с теми, у кого есть. Откройте и посмотрите, с какой цифры начинается номер вашего билета. С цифрами семь, девять и одиннадцать — прошу сюда, на сцену.

В толпе закопошились, замигали зажигалки и спички. «Темно, не видно!» — крикнул кто-то. Наконец в разных концах площади раздались короткие вскрики и несколько человек стали пробираться вперед, держа в вытянутой над головой руке красные книжечки.

— Тэк-с, посмотрим! — сказал Яша, потирая руки и припрыгивая. — Девушка, неужели и вы состояли в комсомоле, вы такая молоденькая, мне просто не верится, сколько вам лет, если не секрет?

Девушка — высокая дылда в стоптанных босоножках и короткой юбочке, из-под которой торчали искусанные комарами худые ноги — неожиданно громко заржала и сказала в микрофон: «Пятнадцать».