Дураки умирают первыми

— Побриться так и не успел, — вздохнул Виктор, медленно проводя пальцами по щетине. — Впрочем, так сейчас модно.

— Будешь как все.

Он хмыкнул, но промолчал.

На улице она резко сказала:

— Мне в ту сторону.

— Я провожу.

Света почувствовала нарастающую злость:

— Кажется, мы договорились?

— Уговор в силе. До ограды садика — и ухожу.

Спорить было некогда. Она собиралась прийти в садик в шесть, максимум в половине седьмого, и… и опять заявится почти к закрытию. Света повернулась и быстро пошла. Виктор догнал, пристроился рядом.

Она шагала молча, говорить ни о чём не хотелось. Свете казалось, что, если ни словом, ни мыслью не вспоминать только что произошедшее, оно станет нереальным, невзаправдашним, как сон с монстром-Пончиком. Виктор, словно чувствуя её настроение, тоже не пытался завязать разговор.

Путь отнял минут десять, не более. У металлической ограды садика Света произнесла:

— Пришли. Мне прямо, тебе — в любую другую сторону.

И добавила не без издёвки:

— Приятно было повидаться.

— Мне тоже, — ответил Виктор, издёвку словно и не почувствовавший.

Для экономии времени она не стала идти в обход, к воротам и главному входу. Прошла на территорию сквозь узенькую боковую калитку и сразу оказалась у дверей группы «Светлячок». На низеньком крылечке обернулась, но фигуры в камуфляжной куртке у ограды не увидела.

Ушёл…

На лестницу, ведущую на второй этаж, Света попала свободно, но наверху дверь детской раздевалки оказалась запертой, пришлось стучать.

Воспитательница Леночка — молоденькая, второй год после педучилища, — уставилась на неё, как на восставшего из могилы мертвеца. На приветствие не ответила, побледнела, широко раскрыла глаза, пыталась что-то произнести, но изо рта вырывались отдельные невнятные звуки.

— Что случилось? Где Кирюша? — спросила Света, заглядывая за плечо воспитательницы — обычно в этот момент сын, услышав её голос, уже бежал к дверям с криками: «Мама, мама!»

Леночка в ответ повела себя более чем странно: развернулась и опрометью бросилась назад, через раздевалку, обратно в игровую. Света поспешила за ней.

В игровой всё оказалось тихо и спокойно, трое припозднившихся детишек за столиком играли в какую-то игру с фишками и кубиком.

Кирюши среди них не было.

Леночка на подопечных не обратила ни малейшего внимания. Подскочила к окну, отодвинула занавеску, всматривалась, почти прижавшись лицом к стеклу.

— Где Кирюша?! — Света почти кричала, дети прервали свой турнир и смотрели на неё с опасливым удивлением.

— Вон… она… вы… он… а вы… — У Леночки прорезался-таки дар речи, но мысль выразить связно она никак не могла, не получалось, и наконец просто показала рукой куда-то на улицу.

Света приникла к стеклу.

От главного входа садика тянулась к воротам подъездная дорога, обсаженная молодыми липами, можно сказать, аллея. Не длинная, едва полсотни ярдов.

По аллее шли к воротам двое, и уже преодолели половину пути. Женщина и мальчик, держащийся за её руку.

Мальчика она узнала сразу: Кирюша! А женщина… Света в оцепенении смотрела на знакомый плащ, на знакомую сумочку, висящую на плече, — точно такая же, но с перерезанным ремешком, лежала сейчас в РОВД вместе с прочими вещдоками, — на туфли…

Оцепенение длилось доли секунды. А в следующие несколько мгновений Света выдала настолько рекордный забег, что имела все шансы оказаться в Книге рекордов Гиннесса. Вылетела на улицу, когда женщина, уводившая Кирюшу, проходила через ворота, вернее, через решётчатую дверь, в ворота врезанную, хотела крикнуть, но передумала и помчалась за сыном молча и стремительно.

«Успею! Успею!»

Что именно она сделает с похитительницей, догнав, Света не думала, не имела времени задуматься, но знала, что сделает. Голыми руками. Очень-очень больно сделает.

Но не получилось.

Потому что не догнала.

Снаружи, вдоль ограды садика, стоял ряд припаркованных машин, задняя дверь ближайшей к воротам распахнулась, женщина легонько подтолкнула туда Кирюшу и стремительно нырнула следом.

«Почему он не кричит? Почему не сопротивляется?» — мелькнула мысль у Светы, она попыталась закричать сама, но прозвучал лишь сдавленный хрип, горло перехватило от стремительного бега.

Едва мальчик с женщиной оказались в салоне, машина резко тронулась с места. Марку и модель Света не смогла разобрать, мешал растущий у ограды кустарник — низенький, подстриженный по линеечке, поняла только, что машина большая, чёрная… и всё.

Она выскочила из ворот, увидела исчезающие за поворотом красные габаритные огни и замерла. Встала, окаменевшая, как статуя. Не могла поверить произошедшему и принять его… Это не с ней. Это не с ними, не с ней и Кирюшей… Кирюша там, наверху, в группе, он просто отлучился в туалет, а у неё случились глюки и немного поехала крыша: почему бы и не носить другому мальчику такую же курточку и такую же шапочку, ведь мамаша его, судя по сумочке и плащу, отоваривается в тех же магазинах, что и Света.