Дураки умирают

Чарли уже привезла Озано в больницу Святого Винсента, поэтому мы договорились встретиться там. Приехав, я нашел Озано в отдельной палате, и Чарли сидела на кровати, чтобы Озано мог положить руку ей на колено. Ее рука покоилась на голом животе Озано. А разодранная в клочья больничная куртка валялась на полу. Должно быть, рвать куртку ему понравилось, потому что он полусидел, привалившись спиной к подушкам, и радостно улыбался. Мне показалось, что он и выглядит не так уж плохо. Более того, даже немного похудел.

Быстрым взглядом я окинул палату. Ни аппарата искусственного дыхания, ни капельниц, ни постоянно дежурящей медсестры. А шагая по коридору, я понял, что Озано поместили не в отделение интенсивной терапии. И даже удивился безмерности облегчения, которое испытал. Чарли, конечно же, ошиблась, и Озано не собирался умирать.

— Привет, Мерлин, — холодно приветствовал меня Озано. — Ты, должно быть, настоящий маг. Как ты узнал, что я здесь? Вроде бы это секрет.

Я не стал ходить кругами.

— Мне сказала Чарли Браун. — Возможно, Озано и запретил ей раскрывать рот, но врать не хотелось.

В ответ на хмурый взгляд Озано Чарли улыбнулась.

— Я же объяснил тебе: только ты и я или только я. На твой выбор. Никого больше.

— Я знаю, что тебе хотелось увидеть Мерлина, — рассеянно ответила Чарли.

Озано вздохнул.

— Ладно. Ты здесь торчишь целый день, Чарли. Почему бы тебе не пойти в кино, или с кем-нибудь трахнуться, или съесть шоколадное мороженое? Короче, у тебя ночь отдыха. Увидимся утром.

— Хорошо. — Чарли поднялась с кровати. Встала рядом с Озано, и он, скорее не похотливо, а как бы напоминая себе, что это такое, сунул руку ей под юбку и погладил по бедру. Она же наклонилась и поцеловала его.

После ухода Чарли Озано вновь вздохнул.

— Мерлин, поверь мне, в моих книгах, статьях, лекциях дерьма выше крыши. Но сейчас я скажу тебе правду. Манда — вот с чего все начинается и где заканчивается. Манда — это единственное, ради чего можно жить. Все остальное — фальшь, ложь и вообще дерьмо.

Я сел на стул у кровати.

— А как насчет власти? Ты всегда любил и власть, и деньги.

— Ты забыл творчество.

— Хорошо, — согласился я. — Добавим творчество. Как насчет денег, власти и творчества?

— Ничего не имею против. Никогда от них не отказывался. Пользы от них больше, чем вреда. Но необходимости нет. Они — шоколадная глазурь на торте.

Вот тут мне вспомнилась моя первая встреча с Озано, и я подумал, что уже тогда узнал о нем всю правду, хотя он бы от нее открещивался. И вот теперь он озвучивал мои тогдашние мысли, а я гадал, неужели Озано любил всех своих женщин? Он же однозначно заявлял, что, уходя, сожалеет не о деньгах, власти и творческих успехах.

— Ты выглядишь лучше, чем при нашей последней встрече. Так почему ты в больнице? Чарли Браун сказала мне, что на этот раз у тебя действительно серьезные проблемы. Но на умирающего ты не похож.

— Правда? — Чувствовалось, что мои слова пролились для него бальзамом. — Но ты знаешь, анализы, которые мне сделали в клинике для толстяков, не показали ничего хорошего. Я скажу тебе главное. Пенициллин, который я принимал всякий раз, перед тем как трахнуться, меня подвел. У меня был сифилис, но таблетки лишь смазывали картину болезни, а дозы, которые я принимал, не позволяли избавиться от нее. А может, эти гребаные спирохеты выработали устойчивость к пенициллину. Должно быть, сифилис я подцепил лет пятнадцать тому назад. И все это время спирохеты жрали мой мозг, кости, сердце. И теперь врачи дают мне от шести месяцев до года. А потом меня ждет полный паралич, если раньше не откажет сердце.

Его слова потрясли меня. Я просто не мог в это поверить. Он выглядел таким радостным. Зеленые глаза так ярко блестели.

— И ничего нельзя сделать?

— Ничего, — подтвердил Озано. — Но страшного ничего нет. Я отдохну здесь пару недель. Они исколют мне всю задницу, а потом у меня будет два-три нормальных месяца, и вот тут ты сможешь мне помочь.

Я не знал, что сказать. Я не знал, верить ему или нет. Давно уже я не видел его таким здоровым.

— Хорошо.

— Пока будешь навещать меня в больнице, потом — у меня дома. Я не хочу превращаться в растение, поэтому уйду, как только пойму, что пора. И хочу, чтобы в тот день ты составил мне компанию. Ты и Чарли Браун. А потом ты позаботишься о всех формальностях. — Озано пристально смотрел на меня. — Ты не обязан этого делать.

Теперь я ему верил.

— Конечно, сделаю. Я у тебя в долгу. Яд достанешь?

— Достану. Об этом можешь не беспокоиться.

Я переговорил с лечащим врачом Озано, и он сказал мне, что Озано еще долго не покинет больничную палату. Может, вообще из нее не выйдет. Я облегченно вздохнул.

* * *

Я не сказал Валери о том, что случилось, не сказал, что Озано умирает. Два дня спустя вновь поехал к Озано в больницу. Он просил меня принести китайский обед, так что в больницу я пришел с большим пакетом из плотной бумаги, набитым контейнерами с едой. В коридоре я услышал вопли и крики, доносившиеся из палаты Озано. Меня это не удивило. Я поставил пакет на пол у стены и побежал по коридору.