Дураки

— Ночью в Дом писателя ворвались милиционеры и пожарные. Устроили повальный обыск. Взломали дверь комнаты, где хранились документы оргкомитета Народного фронта, все перерыли и ушли, прихватив с собой десять тысяч экземпляров «Навин»... На запрос руководства Союза писателей органы МВД разъясни ли что прибыли в Дом писателя после того, как им позвонили, что в эту комнату подложена бомба. Но миноискателей у милиции и пожарников не было.

— Он знает об этом?

— Не думаю... Событий без того хватает. Вполне возможно, что постарались и без него...

— Ваши начальники слепы, как котята... Он что, твой Орловский, совсем ничего вокруг не видит? У вас же там под боком Прибалтика. Он что, не понимает, из-за чего в Литве, в Эстонии слетели первые секретари, он не видит, что и его это ждет?.. Не ощущает неотвратимости? Или... не хочет ощущать?

— Видит. Этого и боится, этим его и пугают.

— Бедный... И что он собирается делать?

— Дать по зубам, чтоб не встали.

— Это трагедия, старик... Об этом и пиши.

VIII

На митинге во дворе за Дворцом культуры ко мне подошел Леонид Иванович Петкевич, первый секретарь Калининского райкома партии. Точнее, не подошел, а, проходя мимо, скривился вдруг и, как мальчишка, передразнил:

— Орловский, Орловский, комплексы, комплексы! — Это он про мои недавние восхваления передового опыта Орловского. — А сами подались в организаторы сборищ.

— Что вы! — сказал я. — Мы с товарищем режиссером, — я кивнул в сторону Хаща, — только снимаем. А собирали митинг ваши районные активисты. Из группы поддержки Народного фронта. Петкевич буквально в лице переменился. Неужели дело зашло так далеко?

Мы отошли в сторону. Леонид Иванович мне всегда был симпатичен, вот и сейчас:

— Скажите честно, — спрашивает, — чем они берут?

— Прямо?

— Прямо.

— Вашей дурью.

В это время над толпой митингующих на бреющем полете прошел кукурузник. Еще один, потом еще и еще... Толпа буквально взревела. Хохот, свист, вверх полетели шапки.

— Галкову на помощь авиацию бросили! Сейчас танки пойдут! Хащ побежал к оператору, но тот уже и так снимал, вскинув объектив, как ствол зенитки. Самолеты зашли на второй круг.

— Неужели вы верите, что это специально? — спросил Петкевич, не скрывая досады.

— А почему бы и нет? — заметил я. — Концерт на месте митинга вы устроили? Агитмашины пригнали, чтобы ораторов заглушать? Народ во двор загнали? Почему же самолеты не могли вызвать? Чем это глупее?

— Ну, это же совсем... — Петкевич вздохнул. — Будь моя воля...

Это я знаю. Он и Позднего предлагал поддержать. Так на бюро ЦК и сказал, когда обсуждали, как провести в депутаты Галкова:

— Давайте мы пропустим Позднего, а за это неформалы Галкова на руках пронесут.

За что чуть не расстался с партбилетом.

В «Вечерке» заявление прокурора города. Предупреждает, что выступления неформалов против Галкова зашли слишком далеко. Вот-вот, мол, начнем принимать меры. Прокуратура против Галкова. Иначе такое не объяснишь. Ведь всякой глупости есть предел. Хотя...

Тут же, прямо к заявлению, подверстана заметка под названием: «Раскаялся, просит извинения». Задержан рабочий завода «Калибр» М.А.Морсов, который на листовке с портретом Галкова написал оскорбительное слово. Ввиду чистосердечного признания («Сделал это по недомыслию») отпущен. Григорию Владимировичу через газету приносит извинения.

Город смеется.

Но что за слово?

Договорились с Хащом найти М.А.Морсова и заснять с ним интервью. «Ну а что же вы там написали?» — поинтересуюсь я. Рабочий, естественно, смутится. Тогда я и попрошу его сказать мне на ухо.

Слово, разумеется, знают все. Оно с плакатов так и сияет повсюду, лихо начертанное невинной девичьей рукой (чаще всего губной помадой), что придает нецензурщине оттенок какой-то даже мечтательности...

В соседнем округе от Народного фронта успешно прорывается к финишу профессор-экономист Жуков.

У булочной окраинного микрорайона на стене висят предвыборные плакаты с портретами кандидатов. Стоят, разглядывая фотографии, две старушки. На одном из плакатов, прямо под фотографией Жукова (и тоже губной помадой) выведено: «ЖЫД» — так вот, через «Ы». Стилизация.

Отворяя дверь булочной, я услышал:

— Ну вот, — говорила одна старушка другой, — теперь слава богу. А то я и не знала, за кого голосовать. Там х... здесь ж...

А вечером жильцы домов, что поближе к центру, обнаружили в своих почтовых ящиках фальшивку:

«Голосуйте за кандидата Народного фронта Жукова. Он поддерживает наш лозунг: «За Республику без жидов и коммунистов». И подпись: «Народный фронт».

Противники Жукова стали работать «по интересам»: одним — что он «жыд», другим — что против коммунистов.

Методами не гнушаются, распространяют слухи о «коварных происках неформалов». На собраниях сообщается, что задержаны люди с пачками фальшивых бюллетеней, их в Вильне, мол, уже отпечатали. А около каждой урны придется ставить переодетого милиционера, потому что экстремистами изготовлен зажигательный порошок, который они будут бросать в урны вместе с бюллетенями...

Но ситуация, видимо, уже такая, что как ни исхитряйся — все себе во вред.

IX