Дураков нет

В середине футбольного сезона Клайв-старший, похоже, осознал, что допустил ошибку, привадив Салли. Клайв-младший видел – отец понимает, что его одурачили, хоть и молчит. Он-то рассчитывал сделать из Салли настоящего человека, настоящего командного игрока. Клайв-старший ухватился за возможность привести к себе домой одного из главных своих игроков и распространить тренировки на ужин, научить парня мыслить здраво, объяснить ему, что он – часть чего-то большего, нежели он сам, что команда важнее. Клайв-старший верил, что это поможет Салли и в жизни в целом. “Жизнь в целом” – одна из любимых фраз Клайва-старшего. Все, что происходит на футбольном поле, применимо и к жизни в целом, полагал Клайв-старший и стремился втолковать это Салли.

Но Клайв-старший не мог предвидеть, что Салли найдет искреннюю союзницу-бунтарку в лице мисс Берил. Жена и правда всегда любовно посмеивалась над самыми серьезными убеждениями Клайва-старшего, однако он и представить себе не мог, что она разрушит его планы по воспитанию Салли. Если, конечно, она стремилась именно к этому. В чем Клайв-старший сомневался. Ему казалось, жена задумала какую-то каверзу, хотя он и не находил, в чем конкретно можно упрекнуть жену. Разве что во всякой ерунде – например, она звала гостя Дональдом, а не Доном или Салли, тогда как все прочие называли его именно так, по-мужски. Клайв-старший не хотел, чтобы сильнейший его игрок думал о себе как о Дональде, хотя и не отважился бы заговорить об этом с мисс Берил, потому что заранее представлял, как она фыркнет от смеха, и догадывался, что почувствует, если услышит это фырканье. Есть вещи, которых женщинам не понять, и объяснить им невозможно, лучше и не пытаться.

Но дело было не только в том, что она звала Салли Дональдом. Клайв-старший представлял, как за ужином двое спортсменов – он и Салли – будут обсуждать стратегию следующей игры, и его сын, из которого спортсмена никогда не получится, быть может, узнает больше о спортивной жизни и уроках спорта, пусть даже и косвенно. Клайв-старший не мог предугадать, что каждый вечер Салли будет вести разговоры не с ним, а с мисс Берил, разговоры о книгах, политике и войне, в которую Америке вскоре все же придется вступить, – о предметах, умалявших важность футбола, а следовательно, и его уроков о жизни в целом.

Его жена словно стремилась ниспровергнуть каждый урок гражданственности, который Клайв-старший пытался преподать Салли. Взять хотя бы Гертруду Уайноски. Мисс Берил давно считала миссис Уайноски – та вела в средней школе уроки обществоведения – чокнутой. Больше всего миссис Уайноски интересовало краеведение, и пока ее не отправили на пенсию, она успела рассказать каждому семикласснику средней школы Бата, что Шуйлер-Спрингс – сущий Вавилон и его процветание зиждется на шатком основании морального разложения. После выхода на пенсию миссис Уайноски, не смирившись с утратой вынужденных слушателей, принялась за жителей Бата в иеремиевских плачах, которые публиковали в разделе “Письма в редакцию” “Еженедельника Норт-Бата”, эти плачи напоминали всем и каждому, что корень благополучия Шуйлер-Спрингс – его пороки. Тамошнее сообщество безрассудно попустительствовало всем видам азартных игр, законных и незаконных, начиная от скачек и петушиных боев и заканчивая жестокими боксерскими поединками, и долгие годы даже мирилось с существованием борделя, снискавшего особенно дурную славу. Миссис Уайноски называла его “дом дурной славы” – к недоумению семиклассников, для них эта фраза оставалась темной, а пояснить миссис Уайноски не удосуживалась. Читатели “Еженедельника Норт-Бата” догадывались, что имелось в виду; свои эпистолы миссис Уайноски завершала прозрачными намеками, что рано или поздно Шуйлер-Спрингс постигнет кара – быть может, даже библейская.

Клайв-старший любил Бат, в Шуйлер-Спрингс ему было неуютно, особенно во время туристического сезона, и он в глубине души соглашался с миссис Уайноски. Как футбольный тренер он считал себя обязанным иметь нравственные убеждения и отчаянно хотел верить, что мир подчиняется нравственным законам. А больше всего он хотел, чтобы Шуйлер-Спрингс постигло заслуженное наказание, как предсказывала миссис Уайноски, и, бог даст, при посредстве его футбольной команды. О команде Шуйлера всегда ходили слухи, что ее игроки на самом деле не из этого города, и Клайв-старший охотно делился этими слухами со своими подопечными в надежде разжечь в них праведный гнев. В Шуйлере все обманщики, говорил он, а обманщикам никогда не добиться успеха. Эту точку зрения он однажды вечером попытался изложить за столом (тему обмана затронула в очередном письме в еженедельник миссис Уайноски). Клайв-старший надеялся, что мисс Берил поддержит его.