Дурдом

Впрочем, «не были мы на Таити, нас и здесь неплохо кормят» — говаривал кот из мультика про попугая Кешу (ох, совсем на шефа становлюсь похожим — уже мультики цитирую). Жизнь у нас и так недурна. Сидим с Донатасом на моей квартире, жуем воблу и заканчиваем уже вторую двухлитровую бутылку пива «Красный восток».

Клару я из квартиры выпер. Заявил — у меня гостит тетка из деревни Обжоровка, что в Тульской губернии. Родственница приехала якобы на ВДНХ, привезла на выставку восемнадцать элитных хохлаток и держит их у меня дома. Клара поверила. Она представить себе не может, что кто-то, кроме нее, способен «преувеличивать». Нечего моей любимой змее у меня дома делать. Пусть лучше потрудится на благо общества — побродит по городу под прикрытием нашей наружки и поищет Грасского.

Скучно ей без него. Хочется надеяться, что ему тоже скучно без нее, и он наконец объявится или как-то проявит себя:

Хоть бы цветы моей женщине прислал, негодник…

Пиво — далеко не лучший стимулятор умственной активности. Голова тяжелеет, к мыслям прирастают пудовые гири. И мысли эти вместо того, чтобы свободно Парить в небесных высях, с трудом ползут по оврагам и колдобинам…

Впрочем, это я преувеличиваю. Мысли пока еще двигались достаточно резво. Во всяком случае общались мы с Донатасом легко и непринужденно. Благо тем для обсуждения имелось немало. Донатас, естественно, завел любимую песню о барабашках, летающих блюдцах, Бермудских тайнах и чудесах психотроники. Моя же любимая тема в последнее время — вирус предательства и измены, разъедающий женские души. Кроме того, конечно же, нашлось в тот вечер место для баек из милицейской и бандитской жизни, для воспоминаний о былом, для анекдотов. Все как положено при холостяцком застолье. Но все это можно со спокойной совестью опустить. Интерес представляет обсуждение рабочих проблем по оперативному делу «Клондайк». Рассуждения наши оказались не совсем бесполезными и имели далеко идущие последствия.

— Сделали гоблинов Миклухо-Маклая газом, — Донатас разломил воблу, содрал с нее шкуру и теперь отделял длинные полоски. — Газ тот же, что и по золотым налетам. Ты его тоже отведал. Внешнее кольцо охраны расщелкали из детских пистолетов. Тех, кто был в здании, скорее всего, прихлопнули газовой гранатой. Необычайно чистая работа. Тут «Альфа» отдыхает.

— Если бы гоблины из внешнего кольца охраны что помнили, наверняка сказали бы — последнее, кого видели, тетка с авоськой, — я прихлебнул пива..

— Касаткина? Возможно. Она виртуозно сработала и по вертолету. И по поезду. И при терракте в отношении оперативника Георгия Ступина, — не удержавшись ввернул Донатас. — Они очень мягко стелят. Даже морду Миклухо-Маклаю не набили. Представляешь, Гоша, такую морду и не набить, — он осуждающе покачал головой. — Гуманисты, мать их за ногу.

Уж сам Донатас не упустил бы случая подправить лицо Миклухо-Маклаю.

— «Совершать преступления нехорошо, неэтично». Футболист утверждает, что говорили они это искренне. Люди, награбившие несколько центнеров золота!

— Может, они не считают это преступлением, — пожал я плечами. — Может, у них крайняя необходимость, которая, как ты знаешь, по закону исключает уголовную ответственность, — пиво шумело у меня в голове. — Может, они вообще отличные ребята. Такие дела наворотить — и без единого «жмурика». Ни капли крови.

— Это еще вопрос. Куда они подевали похищенных психов?.. Гош, выключи ты этот телевизор, надоели.

Приглашенный на «НТВ» известный борец за права человека напористо вещал;

— Да, захваты городов и населенных пунктов безусловно не могут не вызывать возмущения россиян. Но вместе с тем заслуживает внимания и точка зрения представителей национально-освободительного движения, что их действия — реакция на имперские амбиции российских властей. Власти легкомысленно отказываются выполнять справедливые требования террористов и тем самым… Щелк — экран потемнел.

— Что нам дальше по «Клондайку» делать? — спросил я.

— Кораблики бумажные клеить.

— Знаешь, что я подумал. Восемьдесят процентов исчезнувших психов, в том числе уличенные нами в бандитской деятельности, как-то: Касаткина, Шлагбаум и «Эксгибиционист», прошли через клинику профессора Дульсинского. Тебе это ничего не говорит?

— Надо искать хорошего аналитика-психиатра на стороне. Кандидат может быть один. — Кобзарь.

— Точно. Завтра задействуем все силы и выдернем его из Краснодара. Ну, будем.

Мы вновь подняли литровые фарфоровые кружки с изображением монаха, пьющего пиво. Я уже осушил добрую часть, но от этого приятного занятия меня от влек телефонный звонок. Брать трубку мне не хотелось. Я и не брал ее, но звонил кто-то очень настырный. Взял трубку я на пятнадцатом звонке. Слегка шепелявый хрипловатый злобный голос трудно было не узнать.

— Слушай, христопродавец, и не говори, что не слышал. Наступает время, когда души всех грешников рухнут в пламень адову. Но твоя падет туда раньше.

— Ты чего мелешь, Грасский?

— Я о тебе позабочусь. Космос говорит мне, что ты есть воплощенное зло. Порождение ехиднино.

— Плюнь этому Космосу в глаза. Это клевета.