Дурдом с мезонином

— Да, — поддержала ее Лидуся, — я тоже удивилась, что Ефимыч вдруг волосы уложил. А они у него просто были влажные. А влажные они были потому, что он принимал душ. А душ он принимал, чтобы смыть с себя Славкину кровь!

— Но ведь Ефимыч сам подставил свою дочь, когда измазал ее одежду в крови Славы!

— Ну и что? Ему можно, так он рассуждал. Он отец. И потом, одно дело отправить дочурку за решетку за преступление, которого она пусть и не совершала, но зато совершала другие. И другое, если ее убьет какая-то там Лариса. Это уже непорядок. Не она девку рожала, не ей и жизни ее лишать. Примерно таким был ход его мыслей.

— Можно подумать, Ефимыч дочку сам рожал!

— Не рожал, но отношение к ее появлению на свет все же имеет. А Лариса, по его мнению, сунулась туда, куда ее не звали. Совершенно незаслуженно чужая баба воспользовалась тем, что принадлежало Ефимычу.

— Безобразие какое!

— Ефимыч был возмущен. И, кроме того, он еще и изрядно струхнул. Он рассудил, если Лариса так легко расправляется с теми, кто с ней заодно, то не постигнет ли и его та же участь.

— Логично.

— Вот именно. И Ефимыч решил, будь что будет, но он перебежит во вражеский лагерь и попытается там договориться. Ему хотелось провернуть максимально выгодную для себя сделку.

— И как не побоялся! Он же убил их сына!

— Но им он об этом не сказал. Свалил всю вину на одну Ларису. Мол, сначала она Славку тесаком покромсала, а потом еще и лекарство ему ввела. Это все видели, и Славины родители знали, что Лариса сделала последний укол. И Ефимыч не прогадал. Иван Трофимович с Натальей Федоровной пообещали ему щедрое вознаграждение, если он избавит их от сестрицы-преступницы.

— Это как же?

— Пойти в полицию Ефимыч не мог и не хотел. Славины родители тоже не этого добивались. Они договорились, что Лариса должна умереть, как умерли их собственные дети. Это была их месть. Фактически это же она их убила. Ефимыч даже теперь называет себя благородным мстителем.

— Хорош мститель. Славку же зарубил он сам.

— Но сделал он это с подачи Ларисы. Это она его заставила.

— Как? Пытала? По рукам и ногам вязала и каленым железом тыкала? Как она его заставила?

— Ефимыч глубоко больной человек. Психически он уже и не человек вовсе, а так, алкоголик. Алкоголизм полностью выел в его душе все человеческое, если что там когда и было. Под воздействием неумеренных доз спиртного Ефимыч полностью деградировал. Как личность он стоит даже ниже животного. Ни одно животное не принесет в жертву собственного детеныша, наоборот, примется его защищать до последней капли крови. А вот Ефимыч запросто сначала согласился выдать дочку за богатую невесту, нимало не смущаясь тем, что если правда выплывет наружу, то у девушки будут крупные неприятности с ее мужем, будет поломана вся ее психика, а возможно, что и вся жизнь. Потом он согласился с тем, что убийство племянника — это единственный выход из положения. И убил Славу своими собственными руками. А началось все с убийства жены. Вот тогда Ефимыч и сделал свой первый шаг вниз, после чего покатился уже кубарем. Славины родители это учли и простили беднягу.

— В общем, Ефимычу удалось их разжалобить. Он это умеет. Недаром столько времени Лариса его закармливала. Умеет Ефимыч на жалость надавить.

— Невероятно только, что родители убитого парня согласились сотрудничать с убийцей сына.

— Они не знали.

— Но рано или поздно могли узнать. Хотя кто знает, какое будущее уготовили они Ефимычу? Возможно, они прикинули для себя так: пусть этот гад поможет нам расправиться с Ларисой, а как устранить уже его самого, мы потом придумаем.

— Думаю, что они в любом случае не оставили бы его в живых, — согласился майор. — Совершив убийство Ларисы, он как их соучастник становился им опасен. Так что Ефимыч был обречен в любом случае. Либо Лариса, либо ее сестра сжили бы его со свету.

— И ничуть мне его не жалко, — пробормотала Лидуся. — И никого не жалко. Славку немного жалко, но он тоже сам виноват. Зачем погнался за богатством?

— Так ведь родители его таким воспитали.

— А как им удалось прикончить Ларису? — спросил кто-то. — Это они ведь ее утопили?

— Это дело рук Ефимыча. Что Наталья Федоровна, что ее муж, оба плавают чуть получше топора. А вот в активе у Ефимыча разряд по плаванию. Он в воде чувствует себя как рыба. Когда трезвый, так просто амфибия.

— Во время гонок на плотах Ефимыч был трезвый, — вспомнила Аня.

— По такому случаю воздержался. Нужно же было заслужить уважение новых союзников. Так что, когда плот перевернулся, стоило Ларисе очутиться в воде, как рядом с ней возник и Ефимыч.

Но рано радовалась директриса, думая, что верный соратник подплывает к ней, чтобы помочь вскарабкаться обратно на вставший дыбом плот. Вместо этого Ефимыч вдруг нырнул, а затем Лариса почувствовала, как ее увлекает на дно какая-то неведомая сила.

— Он затянул ее так глубоко, что смог надеть на нее спасательный круг, который чуть раньше столкнул с плота.

— Спасательный круг? Так он ее спасал? Или топил?