Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык"

Выходя из здания гражданского суда через час Сашка был мокрый, злой и уставший. Но и чуть отпустило. Одну из двух важных сделок удалось совершить, а он всё ещё на свободе. При этом на завтра договорились, со стряпчим, что они придут с Ксенией и князем Николаем Ивановичем Болоховским заключать второй договор о продаже имения Болоховское. С Басково чуть сложнее, раз оно в залоге у банка, то требовалось при сделке присутствие представителя этого банка.

Кох решил попробовать, чтобы не светиться ещё и в банке сначала собрать деньги и рассчитаться с залогом, а уж потом спокойно заключить договор продажи. Осталось малость — найти десять тысяч рублей.

Событие тридцатое

Я не собираюсь ходить на цыпочках всю жизнь только для того, чтобы в полной сохранности прибыть к смерти.

Кристина Агилера

Кох профессиональным шпионом не был. Даже больше — и не профессиональным тоже не был. Не свезло. Как-то в первой жизни не подошли к нему руководители ГРУ и не предложили поработать разведчиком на благо нашей великой Родины. И что ещё хуже, в наружке Виктор Германович тоже не работал. В общем, навыков по маскировке и вычислению хвоста не лишку. Только информация из книг и фильмов. При этом, так как шнурков на сапогах нет, то остановиться, нагнуться и оглядеться, завязывая шнурки, не получится. И с газетами на лавочках пенсионеры сейчас не сидят, под них не замаскируешься. Как сейчас разведчики справляются? При этом Сашка точно знает, что они есть. Генерал Соболевский, чуть подвыпив при покупке щенка несколько лет назад, рассказывал, что служил он в Первом департаменте при Главном штабе, который занимался разведкой, с самого момента создания в 1815 году.

А нужно было Сашке вечером прокрасться в новый дом зятя и Ксении, чтобы обсудить вопрос с закрытием ссуды в Дворянском банке и фиктивной продажей Болоховского, Заводей и Басково сестре. Именно сестре, а не зятю. Нет, Николай Иванович мужик хороший… Чересчур. Он какой-то не злой, не кусачий. Ни рыба ни мясо про таких говорят. И доверить ему всё, что нажито непосильным трудом и досталось от предков Кох не готов был. Уж, лучше Ксения, она всё же родственница.

Придумал Сашка примитивную ловушку для полицейских, если они следят за домом князя Болоховского. Он с собой хороший сюртук, брюки и плащ прихватил и теперь взял нарядил в него Улана. Это не род кавалерии — это сын Аюка. Смотрелся калмык в Сашкиной одежде прикольно. Рост у них почти один. В Сашке метр семьдесят пять, а в Улане где-то сантиметров на семь — восемь меньше, но плечи пошире. А ноги короче. И получается тут жмёт, а тут свисает и топорщится. Но не середина дня и улица непроходная. Опять же улица богатеев и тут пешком мало кто ходит.

Изотов привёз Сашку с Уланом на закрытой пролётке к перекрёстку, где Коробковую кривую улицу пересекает радиальная и высадил, а сам чуть назад, метров сто проехал. Сашка уже в привычном для себя халате и шапке калмыцкой ещё раз показал Улану нарисованный на бумажке маршрут и отдал записку для Николая Ивановича. Улан, держась середины улицы пошёл по центру Коробковой, а Сашка, отстав метров на сорок — пятьдесят крался вдоль заборов в бурьянах. Калмык уже дошёл почти до двухэтажного дома, в котором на втором этаже тускло горели свечи, а ничего не происходило. Сашка уже решил выходить из тени на середину дороги, представляя себе, как весь в репьях заявится к родственникам, как тут из-за каретника, что выходил на дорогу, выскочили два человека. И один из них был в мундире. Мундир сто процентов был полицейский, не преображенец же в зелёном с красными отворотами кафтане по Туле поздно вечером за каретниками прячется. Второй был в штатском. Они окружили Улана и стали ломать ему руки. Через Аюка ещё утром Сашка предупредил Улана, чтобы тот ни малейшего сопротивления не оказывал. Увидят, что это басурманин по-русски даже не говорящий и отпустят, а вот если начнёт калмык сопротивляться, то могут сыскать под это дело статью, чтобы уж оправдать своё ночное сидение.

Улан и не стал сопротивляться. Полицейские заломили ему руки и повели вдоль улицы. Сашка выждал ещё минут пять и по-прежнему в бурьянах вдоль забора прокрался к заднему крыльцу дома. Постучал. Открыл Николай Иванович и отошёл в тёмные сени, подняв над головой масляную лампу. Сашка видел, что вторую руку зять сразу за спину заложил, но металлический блеск успел заметить. Лучики тусклые от огонька отразились от шестигранного кованного ствола небольшого пистоля.

— Сашенька! — из-за плеча князя высунулась кучерявая голова Ксении.

— Александр, я боюсь, что за домом следят, — шагнул вперёд Николай Иванович. Обе руки заняты, и он заозирался, ища куда пристроить пистоль.

— Я видел. Их отвлекли. Нам нужно поговорить о важных делах.

— Конечно, заходи, Сашенька, — Ксения забрала у мужа пистоль и он, улыбнувшись довольно кисло, протянул Коху руку.

— Пошли на кухню, на втором этаже дети с няней.

Глава 13