Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык"

Событие тридцать первое

Новоселье означает «новое село» или «новое поселение».

А как быть с новосельем во вторичное жилье, это второселье!

— Не знаю, Александр, мое годовое жалование на заводе соответствует жалованию майора — 464 рубля, плюс 156 рублей рациона и ещё 126 рублей квартирные. Вот и всё, что мы с Ксенией имеем на год, — зять поджал губы и отвернулся. Стеснялся, понял Сашка.

Это был конец подсчётов, начало было более оптимистичное.

— А знаешь Александр сколько кучер получает? — вырвал голос Николая Ивановича Сашку из воспоминаний.

— Кучер? — Сашка не мог быстро переключиться. Да пофиг ему, сколько тот кучер получат.

— Почти столько же. От 400 до 600 рублей в год. Это точно, у нас с господами конструкторами даже спор вышел. Взяли проверили. Так и получилось. — Кто о чём, а вшивый о бане.

Начало математических упражнений кучера не касалось.

— У меня скопилось примерно пять тысяч рублей на серебро, чуть меньше, пришлось рассчитаться с господином Иваницким за калмыков и привезённые им семена.

— Сашенька, а ведь я обижалась на тебя, что не послушал меня и послал всё же за этими… хм… дикарями, хотела сказать, скажу помягче, чужими здесь людьми. Да. А оказалось, что они уже дважды тебя спасают. Правильно ты тогда поступил, доверившись предчувствию своему, — Ксения промокнула платочком слезинку. Сначала пять минут ревела чуть не белугой, да и сейчас вечно глаза на мокром месте, хоть вроде математикой заняты.

— Три тысячи рублей даст мне Акинфий Изотов. Это не в долг, это как бы вперёд из нашей прибыли. Он на новый дом копил, но подождёт полгода. Три тысячи рублей — это моя прибыль от лекарств и кальвадоса за полгода примерно, — Сашка обвёл взглядом родственников и самое неприятное изрёк, — Не хватает, чтобы полностью выкупить из залога Басково, примерно две тысячи рублей. Я дал команду и сейчас продадут часть масла подсолнечного и картофеля, но это пока продадут, пока бумажные деньги в серебро и золото переведут, чтобы потом в банке лишнего не платить при пересчёте. Это больше недели. И там будет от силы пятьсот — шестьсот рублей. Николай Иванович, а вы можете на полгода занять две тысячи рублей у знакомых?

Тут князь Болоховский и выдал Коху весь этот нищенский семейный бюджет. Нет, Сашка и так примерно знал, что плохо живёт Ксения, не нищие, но и до нормального даже существования далеко. И выручала их раньше только поставка продуктов напрямую из Болоховского и то, что домик был свой, а то половина бы этого жалования уходила бы на оплату квартиры.

— Я же наберу за полгода примерно эти две тысячи. Ресторан приносит денежки, коней на случку водят. Ещё немного ржи и кукурузы продам. Что-то и собачки принесут. Наберу.

— Ох, Саша. Не знаю, я спрошу у товарищей на работе, — князь Болоховский сказал это таким тоном, что можно было не сомневаться, что ему бы дали, вот только у тех, кто захочет дать, у самих финансы поют романсы. И опять же стыдно князю побираться. Голубая, блин, кровь. Сашка за пять лет сто раз порезался или ободрал чего на руке или ноге, но кровь была красной. Скорее всего — подменили его в роддоме.

— В крайнем случае можно ваш дом в залог у банка оставить, а я через полгода дам денег, и вы его выкупите.

— Ну, а если… Кхм. А наш старый дом? — Кох понял, что хотел Николай Иванович сказать. — Ну, а если тебя поймают, арестуют, лишат имущества и в Сибирь отправят? Что тогда с нами станет? Где мы возьмём денег на выкуп дома?

— Старый дом в доле теперь у Акинфия Изотова и Анны Серёгиной. Акинфий и так три тысячи даёт. Вперёд даёт.

— Ох уж эта твоя Анна. Она…

— Ксения! — повысил голос чуть Николай Иванович, что почти никогда в отношении жены себе не позволял.

— Так что с деньгами, Николай Иванович? — решил вернуться к их баранам Сашка.

— Я попытаюсь занять.

На этом переговоры и закончились. Уходил Сашка опять через чёрный ход и пробираясь вдоль заборов по зарослям репейника.