Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык"

На следующий день Сашка занялся осуществлением своей части плана под кодовым названием: Операция «Нетерпеливый ледник». Это Кох вспомнил дебильное название одной из операций ЦРУ или какой-то другой спецслужбы США в конце двадцатого века. Он как раз был в Афганистане, и там офицерам на политзанятии про эту операции американцев рассказывали. Если память Виктору Германовичу не изменяет, то это была операция воздушного шпионажа в Иране. Тут тоже воздушная разведка предполагалась. Нет, не на воздушном шаре. Проще всё. Вдоль дороги на Богородицкое от Басково давным-давно высажены липы. Много. Несколько сотен. Как бы длиннющая алея идёт через поле. На одну из них по плану и должен взгромоздиться Ероха. И следить за всеми, кто в ту сторону пройдёт или проскачет, или на телеге проедет. И главное, кто из этих путешественников в этот же день вернётся назад. С вероятностью процентов в восемьдесят — это и будет шпион.

Сашкина же часть операции — это бросить маскироваться под калмыка Дондука и предстать в Болоховском и Басково в своём истинном облике. Покрутиться, может даже в села заехать и так пару раз. Мол, я туточки и никуда уезжать не собираюсь. Сход даже какой назначить… Через четыре дня. Пусть господин Парамонов опять пришлёт воинство его ловить.

Событие тридцать пятое

В шкафу скрывался меж скелетов

Любовник Клавкин Леопольд,

Искусно замаскировавшись

Между польт

Господин Александр Потапович Ивлев, тот самый главный лошадник в Туле, заявился в Басково как раз тогда, когда Сашка туда приехал, чтобы провести праздник Урожая очередной. Всё, как всегда, нужно выдать золотые червонцы за лучшие урожаи и самые большие картофелины и зерно. Деньги нужно было экономить и копить на закрытие кредита, но Сашка плюнул на сто рублей. Важнее поддержать в крестьянах зародившуюся любовь к селекции. Как там, посеешь привычку — пожнёшь бурю… Ну, как-то похоже.

И только праздник прошёл, и Сашка сел с Ивлевым договариваться о предоставлении услуг по окучиванию лошадок новыми огромными жеребцами (и шайры появились, и битюг есть), как в сенях поднялся крик и причитания. Кох оставил Александра Потаповича наедине с фужером кальвадоса грушевого и спустился на первый этаж. А там, понятно Ероха кипишует. Пришлось встряхнуть пацана и с толком, с расстановкой, опросить заслуженного наблюдателя Российской империи.

Информация была неприятная. Три часа назад псарь Никодим проехал в сторону села Богородицкое на телеге запряженной Афонькой. Афонька — это как раз битюг. На самом деле ему дали имя Афанасий, за умный вид и покладистый характер. Но этого покладистого другие жеребцы забижали, кусали, лягали, толкали и как-то незаметно гордое Афанасий трансформировалось в жалостливое Афонька. При этом Афонька был метр восемьдесят пять в холке и здоров как бык. Мог новый колёсный немецкий плуг весь день тягать без роздыху, только пахарей меняй.

Никодим явно спешил. Так как всё время, что был в поле зрения, сидящего на липе Ерохи, понукал жеребца, даже кнутом один раз огрел. Знал кого запрягать. Если бы он чего подобного сотворил с Вороном, так тот бы его загрыз насмерть.

Через три часа Никодим вернулся. И опять Афоньку поторапливал. Ну, видимо время собачек кормить подошло. Вот и спешил.

Сашка голову почесал, да и отправил пацана назад на наблюдательный пункт. Рано операцию «Нетерпеливый ледник» заканчивать. Никодим мог быть чист перед ним аки божья слеза. У Селивановича была кавказская овчарка. Овчар. Кобель. Помнил разговор на Дне Рождения Сашка, там бычара этот хвастался, что откормил щенка до своих размеров, и ржал как конь. Так что, вполне мог ехать Никодим в Богородицкое договориться о случке этого откормленного кобеля с сукой какой подходящей. Ну, чтобы инцеста особого не было, не вырождалась порода. Всё же чуть маловато экземпляров первоначально было у князя Русиева. Сашка даже подумывал в Москве поискать кавказца, для увеличения возможных вариантов для вязки. Никодим был псарём от бога и работу свою знал и ценил, практически не было к нему претензий. И опять-таки, он знал об истреблении грузинцев, приезжавших пять лет назад имение захватывать. Если бы хотел Сашке навредить, то давно бы его полиции сдал.

Они тут сейчас решат, что псарь Никодим и есть засланный казачок, а он не при делах. Они же настоящего соглядатая проворонят, а невинного схомутают.

— Ты поспеши, Ероха, и гляди в оба. Может, пока бегал, кого упустил. Так наблюдай и за теми, кто из наших просто с той стороны возвращается.

— Понял, Вашество. Я мигом! — И упылил.