Дурман для зверя

Он смел меня со своего пути, врезав по челюсти и швырнув в стену, а я промухал этот его выпад, совершенно не ожидая от младшего такой прыти. Не успел я вскочить на ноги, как Родька повалил прямо на пол кухни завизжавшую истошно Алану и задрал ей подол, не обращая внимания на ее сопротивление и треск ткани. Его всего трясло, а бедра были в непрестанном движении, будто он уже умирал от необходимости засадить ей. Схватив его за ворот, отшвырнул от моей перепуганной пары, вернув любезность и приложив о стену. Но брата это не уняло, он рухнул на четвереньки и моментально обратился. Капая пеной с клыков и издавая утробный рев, он попер на меня, хотя очевидно было, что я — лишь препятствие, истинная цель его безумного стремления — Алана. Глупый пацан, будто он мог одолеть меня даже в звериной форме. Молниеносно отступив с линии его атаки, пропустил его чуток и врезал от души по загривку, вырубая на месте.

— А теперь ты ничего не хочешь мне объяснить, дорогая? — тяжело дыша и утирая кровь с губ, я повернулся к своей будущей супруге.

Только долю секунду она еще выглядела ошалевшей и перепуганной, но быстро вскочила с пола, одергивая разодранную юбку и натягивая маску праведного гнева. И чем-то вдруг так напомнила мне мою же мать.

— Твой брат набросился на меня, как безумный, а я та, кто должен что-то объяснять?! — с таким натурально-оскорбленным дрожанием в голосе возмутилась она. — Да ты в своем ли уме, Захар?!

Ух ты, в кои-то веки я Захар!

— А мне так кажется, что именно тебе есть что сказать по этой ситуации. — Я подступил к паре ближе, но она шарахнулась от меня, бросившись прямо-таки бегом в прихожую.

— Ты заблуждаешься! Или не в себе! — огрызнулась она, на ходу хватая свою шубку и сумочку. — И я сейчас ухожу, чтобы дать и тебе, и твоему сбрендившему брату время опомниться, и очень надеюсь увидеть вас обоих вскоре с извинениями за это безобразие.

И, выскочив из квартиры, как ошпаренная, она громко шарахнула дверью.

Глава 26

Испохабленное уходом Захара настроение не помешало мне уснуть очень быстро. Все же вымотал он меня сексом будь здоров — ощущение было, что он отымел и удовлетворил каждую клеточку в моем теле. Ага, тело довольно, с душой и сердцем попозже разберусь. Запинаю и то, и другое куда-нибудь в далекий уголок, запру на сто замков, и пусть посидят там, вне зоны доступа, пока не вырвусь на свободу. И котоволчаре до них будет не добраться, не ранить, не задеть, и меня доставать своим нудежом не пойми о чем не будут. «Ах, если бы все было по-другому…» По какому, блин? Заткнитесь!

Но спокойно поспать удалось всего ничего. Потом мой сон опять стал похож больше на мучительное наваждение, в котором я нынешняя чудилась себе какой-то сковывающей оболочкой для чего-то еще. Какой-то части меня, целой — поди же разбери эти кошмары. Оболочка тоньше бумаги, но преграда прочнее стали. Не вырваться, не найти лазейку проскользнуть, хоть чуточку выглянуть, глотнуть воздуха свободы. Только пугающий до жесточайшей паники выбор: разрушить, что есть сейчас, до основания, безвозвратно или же смириться с заключением, уйти опять вглубь, пусть там уже и почти нечем дышать.

Подорвалась на кровати, жадно хватая воздух, будто и правда его стало катастрофически мало. Тело в поту до такой степени, что даже простыни намокли и по вискам и со лба ручьем текло. Вся кожа зудит, особенно сильно там, где слишком усердствовал мой любовник, то есть почти везде, потому что вертел-валял-кусал-облизывал как ненормальный. Между ног тянет, но не критично, хотя если такое каждую ночь вытворять, то светят мне проблемы с нормальным хождением. Остается надеяться, что господин владелец не намерен посещать меня прям ежедневно, точнее, ежевечерне. Ну да, совру себе, что хочу видеть его как можно реже — мне же и одной по кайфу, выть не хочется, чтобы хоть как-то разрушить эту тишину.

Приняв душ, я послонялась по квартире, включив плейлист на телефоне в ожидании, пока на улице хоть чуть рассветет.

— Я иду на пробежку! — набрав Захара, сообщила на его хриплое сонное «М-мм?».

— Да какого же черта тебе не спится нормально, кукляха? — раздраженно проворчал он. — Сегодня же тебя к неврологу или еще какому-нибудь врачу по психам запишу!

— Себя запиши — оно тебе нужнее, — огрызнулась, обрывая вызов.

На втором круге в парке со мной поравнялся парень, и, глянув на него искоса, я поняла, что он тот самый, из лифта.

— Привет! — оскалился он в широченной улыбке. — Вот тоже решил оздоровиться.

Парень был на вид чуть старше меня, лет двадцать пять, вполне себе смазливый, зеленоглазый, широкоплечий, но не массивный, такой весь подкаченный по моде, и, надо признать, ему очень шла черно-красная бандана, которую он сегодня напялил. Но это не повод начинать с ним общение. Я его не знаю, он не свой.

— Так мы, выходит, теперь соседи? — Я промолчала, надеясь, что до него дойдет и сам отцепится. — Снимаешь хату сама, или родители свое жилье прикупили? Ты же в однушке на седьмом живешь, да?