Дурман для зверя

— И вам не хворать, — оборвал я словоизлияния консьержки. — Что случилось?

И через три секунды уже рывками натягивал одежду, едва не запустив перед этим телефоном в стену. Дрянь! Что удумала! И дня без присмотра не прожила, а уже носом налево повела?! Я тут дурак дураком лежал, гонял, как с ней, может, помягче, поромантичнее, что ли. Похренатичнее! Ишь ты, уже хвостом перед щенком Красовским закрутила, скромница, мать ее. И какого лешего я сам не подумал проверить всех соседей этой новостройки на предмет такой опасности? Потому что до появления этой, бля, мультяхи мне это и на хрен нужно не было. Дом приличный, соседи все состоятельные, раз смогли себе там жилье позволить, ну и все на этом. А тут надо же, выискался. Помнил я в лицо этого сынка Красовского. Смазливый гаденыш, бабы велись на раз, недавно его на каком-то приеме лицезрел с какой-то моделькой. Он же у нас и сам по себе пушистый, свой бизнес в двадцать шесть, одаренный сучонок, не считая того, что единственный наследничек у папаши-богатея. Что, Аяна, ты, видать, почуяла запашок большей кучи денег и возомнила, что ими тебя этот юный поблядун от меня прикроет, если под него ляжешь? А вот тут хрен ты угадала! Ты моя адская кукла, моя, больше ничья, и если мне придется этого, членом на тебя нацелившегося, под землю закопать, так я это мигом.

По городу я мчался, нарушая правила и матеря всех на чем свет стоит, на выскочившую навстречу консьержку тупо огрызнулся, понесся вверх по лестнице, не в состоянии дожидаться медлительного лифта. В квартире Аяны не было. У него? Вот так сразу и запросто, Аяна? Серьезно? Лживая вероломная ты стерва! Я же тебя… Но сначала его… От картинки, как застаю их вместе и изощренно унижаю мелкого ублюдка прямо на ее глазах, а потом заставляю смотреть, как трахаю мою, МОЮ, сука, игрушку, аж заколотило и заживо начало поджаривать.

Но Красовского дома тоже не оказалось. Женщина средних лет, которую я перепугал до полусмерти, ворвавшись, мать его, с обыском, поклялась, что у парня не было последние дни никаких гостей и он уехал на работу.

Гнев осел, и только тогда включились мозги, и я полез в телефон, отследить по карте местоположение свернувшей мне набекрень разум анимэшки. В торговом центре? С ним? Или решила меня обдурить и таки пересечься с дружками бывшими?

В кабине лифта я уткнулся взглядом в свое отражение и ужаснулся. Морда перекошена, взгляд бешеный, и скалюсь непроизвольно без остановки. Полный, мать его, трындец и потеря всякого контроля над собой. Позорище. Недопустимо! И ни единой мысли сейчас, как вернуть себе равновесие, а поступкам — логику. Всего аж колотило от необходимости крушить, разносить к хренам, пустить кровь. Мир окрасился в багрово-черные тона, и все вокруг дико раздражали. Вплоть до собственных меняющихся без остановки зверей, что требовали немедленной свободы и выхода агрессии, а я велел им заткнуться и уняться к чертовой матери.

Но вот ведь странная штука: как только я увидел Аяну, невозмутимо поглощающую приличных размеров гору еды в одиночестве, нормальные краски восприятия практически сразу вернулись. И пока мы ели вдвоем, ходили по магазинам, покупая всякое кухонное барахло и продукты, в сознании становилось все тише. Проклятое, мать его, умиротворение, я аж чуть зевать от него не начал. У меня дел вообще-то полно, рабочий день так-то начался, а я болтаюсь тут, щупая и изучая технические характеристики дурацких кастрюль и сковородок и так мне… по кайфу. Уютно.

Но тревожный звон вернулся, пробужденный беспокойством от зверского аппетита и остальных, почти силой вырванных симптомов, озвученных Аяной. Значит, все-таки без волчьей крови тут не обошлось. Девяносто процентов из ста даю. И, судя по всему, моя кукла находится на пороге своего первого обращения. Зверь может выскочить из нее, как черт из табакерки, в любой момент. У полукровок это случается почти непредсказуемо и спонтанно, а еще очень болезненно — был на свое несчастье свидетелем этого кошмара. Моя бедная девочка. У меня аж все кости, вплоть до зубов, заломило от фантомного ощущения той боли, что ей предстоит, но я быстро отмахнулся от незнакомого некомфортного чувства. Тут не сопли распускать нужно: обращение — дело житейское, боль преходяща, естественный процесс для нам подобных, а просчитывать порядок будущих действий и собственные осложнения и выгоды.

Из первых: моя мультяха теперь нуждалась в практически круглосуточном присмотре кого-то, кто понимает суть происходящего с ней. Сможет уловить тот самый «вот-вот» момент и обеспечить местом, уединением и станет контролировать до возвращения обратно в кожу. Кому я это смогу доверить? Правильно, никому, кроме себя. Ведь не в моих интересах афишировать ее происхождение, привлекая следом возможный интерес со стороны волчьей диаспоры. Ведь вопрос с тем, что они могут попытаться претендовать на одну из своих, открыт и весьма вероятен.