Дурман-звезда (СИ)

  Девица вздохнула, шагнула ближе. Взяла его ладони в свои и неожиданно облизнулась. Он обреченно подумал, что сейчас его либо укусят, либо поцелуют взазос - и сразу не скажешь, что в данной ситуации предпочтительней. Но она вместо этого легонько подула ему в лицо, и это невинное действие дало поразительный результат. Ясеню показалось, что ветер с Хрустальных Гор, разом преодолев сотни лиг, обжег его ледяным дыханием. Голову наполнила морозная ясность, а мысли стали четкими и прозрачными, как узор на стекле зимой.

  - Ну? - спросила она.

  - Впечатляет.

  - Надо спешить.

  - Почему?

  - Оно отвернулось, но ненадолго.

  Девушка кивнула наверх. Ясень машинально поднял глаза - солнце так и не появилось. Вообще-то, странно - ведь птица, закрывшая его крыльями, уже спустилась с небес. Похоже, тут все еще сложнее, чем кажется...

  - Отвернулось? С чего вдруг?

  - Не хочет видеть. И намек тебе заодно.

  - Какой намек?

  - Потом поймешь. Сейчас о главном спрашивай. Думай.

  - Скажи мне, кто ты.

  - Эх, ты, мыслитель, - она покачало головой укоризненно. - Мог бы уже и сообразить. Сам ведь про меня рассказывал давеча, да так душевно - будто всю жизнь знакомы. Мол, вся в делах она, в столице с принцами возится...

  Ясень даже не особенно удивился - а, может, просто морозный ветер на время выдул эту способность из головы. Память услужливо подсказала: "Ну, дева-судьба, к примеру... Что ей, больше заняться нечем, как за нашим жнивьем смотреть?.."

  - Вижу, дошло. Да ладно, не смущайся, чего там. Про меня иногда такое плетут - хоть стой, хоть падай...

  - Ты все наши жизни видишь?

  Она пожала плечами. Ясень осторожно спросил:

  - Вчера на реке, у Звенки... Что это означает?

  - Пепел и прах. Что тебе тут неясно?

  - Это ты меня наказала? За то, что к девчонкам на поле ездил?

  - Дурак, - сказала она спокойно. - Я что тебе - зверь из сказки? Шею сверну, чтоб чужие цветы не нюхал?

  Ясень чуть не ляпнул: "Не зверь, а птица", но вовремя удержался. Обдумал ее последнюю фразу, однако ясности не прибавилось. Если нет на нем никакой вины, то к чему зловещие знаки? Попробовал уточнить:

  - Так мы со Звенкой поженимся? А когда?

  - Зачем тебе это?

  - В смысле?

  - В прямом. Ну, расскажу я, к примеру, что та, которая тебя любит, смерть твою таскает с собой. А другая, для которой ты людей будешь резать, сидит сейчас и гладит котенка. Тебе от этого легче станет?

  - Какого котенка?

  - Черного, пушистого, с белым пятнышком на груди. И ленточка голубенькая на шее. А через три месяца его задерет облезлый бездомный пес - весь в лишаях, и задняя нога перебита...

  Подумала и добавила:

  - Левая.

  Ясень молчал, переваривая услышанное. Она сказала:

  - Пойми, наконец - я вашу судьбу не тку. Ему одному решать.

  И опять кивнула на небо.

  - А ты? - спросил он.

  - Я весть приношу. Тому, чье время приходит.

  Это заявление ему не понравилось. Что же это за весть такая, если даже солнце не желает присутствовать, когда ее оглашают?

  - Ладно, - сказал Ясень с опаской. - И что мне делать теперь?

  Дева-птица подняла взгляд. Ветер, утихший было, застонал протяжно и яростно. Земля под ногами вздрогнула, и море-степь покрылось штормовой рябью. Темное марево вставало у далеких холмов.

  - Ты задал свой вопрос. Я отвечу.

  Она говорила размеренно, не повышая голоса, как будто вокруг царила полная тишина, но он отчетливо слышал каждое слово.

  - Гори мертвым пламенем, питая живую реку. Иди во тьму, чтобы выйти к свету. Прочти волю солнца по знакам тени.

  В лицо дохнуло жаром, и за ее спиной раскрылись дымные крылья. Ясень заорал, задыхаясь:

  - Какое пламя, какая река?.. Я ничего не понял! Да погоди, постой же!

  Как ни странно, она послушалась. Снова приблизилась, и Ясень пожалел о своем порыве, потому что в ее глазах уже не было ничего человеческого - только пожар, который рвался наружу.

  - Я скажу тебе, - шептала она горячо и быстро, - главное скажу, понял? Мы все горим, и пепел сплошной вокруг. А больше нет ничего. Смотри...

  Она протянула руку открытой ладонью вверх. Потом медленно сжала пальцы, и Ясень услышал хруст - так хрустит уголек, раздавленный каблуком. Ветер слизнул с ее ладони горстку золы, развеял над степью. Сразу запахло гарью, и стало трудно дышать. Ясень глянул на небо - жженые хлопья сыпались, словно снег. По равнине мела седая поземка, под которой истлевала трава.

  Завороженный, он сделал десяток шагов вперед, а когда оглянулся, уже не увидел вестницу. Лишь мертвое дерево чернело в облаке сажи.

  Ноги не держали его; Ясень, упав на колени, услышал противный треск. Поднес к глазам руки, наблюдая, как кожа превращается в тлен, и сквозь нее проступают кости. Зола скрипела на зубах, ослепляла, но, прежде чем потерять сознание, Ясень успел подумать, что вьюга вокруг уже не серая, а лиловая.

  Сиреневый пепел.

  "Мы все горим, а больше нет ничего..."

  Венок над рекой.

  Котенок с голубой лентой...

  ...Он очнулся, ощутив на лице чужое дыхание. Разлепил глаза и вздрогнул, увидев прямо перед собой клыкастую пасть. Но все же сообразил, что это конь нагнулся к нему и тычется мордой, желая привести хозяина в чувство.

  - Перестань, - буркнул Ясень, поднимаясь на ноги.