Дурманящий запах мяты (СИ)

— Я смотрю, ты мучаешься совестью, — насмешливо проговорил он, присаживаясь на край кровати.

— Загрызла просто, сволочь. Не знаю, как дальше жить! — подыграла я, продолжая сплёвывать те самые «муки» в импровизированный мешочек. — Пойду, наверное, в колодец брошусь, и отравлю собой жизнь остальным.

— Ори! — усмехнулся Тай, но потом внезапно стал слишком серьёзным.

Вот не люблю, когда он так на меня смотрит, сразу хочется исполнить вышеописанное. Проникновенные зелёные очи, мягкое прикосновение к моей руке и — всё! Чары пошли в ход, а я, как дура только и могу ресничками хлопать.

— Я хочу взять с тебя серьёзную клятву! — начал мужчина. И если бы не Настасья со своим угрюмым личиком, чесс слово — поклялась бы в чём угодно. Но советник обернулся на нашу старосту и понял, что пора ему и честь знать отседова!

— Извини, — прошелестела более бодренько я, принимая вертикальное положение для встречи с госпожой судьёй. — Зайди попозже, сейчас меня тут казнить будут.

Советник подскочил на ноги и решительно прикрыл меня собой, намереваясь сначала отговорить старосту, а потом и защищать. Настёна покосилась из-за его плеча на меня, намекая: «Отошли ты его ко всем чертям!»

— Тай, так надо! — короткая фраза подействовала. Единственное, что он спросил:

— Уверена?

Я только улыбнулась. Не сомневаюсь, что после осмотра принесённого Настасьей хлыста, он подумал, будто я спятила окончательно. А последующие полтора часа вся гостиница и её постояльцы наслаждались дикими воплями, доносящимися из моей комнаты. Они уверовали в избиение непокорной амазонки. Щелчки хлыста, натыкавшегося на препятствия, доказывали подозрения. В разгар моего наказания в комнату ввалился Шелест, демонстрируя свою ярость клыкастым оскалом. Но увидев нас с Настасьей мирно валяющихся на кровати и потягивающих винчик (при этом староста тоскливо ударяла хлыстом по стене, а я каждый раз сопровождала это душераздирающим «Ой! Больно! Больше не буду! Пощады!»), вампир подавился смехом и, пройдя вперёд, захлопнул за собой дверь.

— Давай ещё пару ударов, — обратился он к Настасье, — и закругляйтесь, а то мне там уже советничка держать надоело. Рвётся спасть. Говорит, сердце кровью обливается.

Нагло отобрав у меня бутылку, сделал глоток и насмешливо подмигнул.

— Вишь, как волнуется за тебя!

— Никак не могу понять, — встряла в разговор староста. — Так вы с ним?..

— Маленькая она ещё для такого! — вместо меня ответил Шел, и сестра ему поверила. А мне стало обидно. Сколько можно: то советником попрекают, то маленькой обзывают! Вот возьму и как…

— Только посмей! — пригрозил вампир, догадавшись о моих помыслах по надутым губам. — Я пошёл. И если он заглянет, ты уж притворись несчастной и оскорблённой!

— Не волнуйся! — хмыкнула я. — Ни он, ни ты меня в ближайшие несколько дней не увидите. Наказание, как ни как!

Наставник был доволен, и со спокойной совестью покинул комнату. Потом ушла и Настасья, а мы с Тенью остались совершенно одни, никому не нужные, всеми забытые… Ну, почти. Когда в окно влетели перевязанные верёвочкой цветы и рухнули на пол, мы с волком переглянулись, интересуясь, кому бы из нас они предназначались. Оборотень понюхал подарочек, чихнул — ему такие знаки внимания не нравились. Я подошла, чтобы поднять букет, нагнулась, разогнулась и встретилась взглядом с блестящими глазами цвета лазури. Пират умастился на подоконнике, весело мне улыбаясь. Почему-то возникло желание толкнуть его и посмотреть, как он будет лететь вниз.

— Чего тебе надо? — прорычала я, сжав цветы, вместо рукояти меча.

— Проходил мимо. Слышал ты тут не скучала! — нахал без разрешения слез с подоконника, прошагал мимо скалившегося волка и уселся на кровати. — Твои сторожевые псы тебя покинули…

Тут не выдержал Тень, принял боевую стойку и грозно зарычал, давая понять, что «псы» может и заняты, зато волк всё ещё здесь!

— Милая собачка, — бросил взгляд на оборотня Лазурит.

— Он — не собачка! И посторонних не любит!

— А Клыкастый и Мрачный значит не посторонние, — обозвал Тая с Шелестом пират. — Тогда я тоже не хочу им быть! Познакомимся поближе?

И как кот требующий ласки, перекатился на живот, потянулся к моему поясу, балуясь, дёрнул за край на себя.

— А с моим сапогом ближе познакомиться не хочешь? — огрызнулась я.

— Строптивая! Ты мне нравишься! Теперь понятно, почему Шел-бурелом, так тебя оберегает! — выдал пират, и вот тут-то я уже сама подсела к нему.

— Бурелом? — часть жизни вампира, в которой я не принимала участия, всегда оставалась для меня загадкой. Но на мои вопросы Шелест никогда не отвечал. Так почему бы не выпытать ответы у этого пирата?

Я постаралась быть соблазнительной, насколько это возможно, подсела к мужчине, предоставляя ему великолепный осмотр «пейзажа», проглядывающего сквозь распахнутый ворот рубахи. Лазурит нервно сглотнул, уставившись на моё декольте.

— Леди, полегче! Я всё-таки моряк! — пробубнил он, перестав улыбаться. — Я расскажу тебе всё, что ты хочешь!