Дурманящий запах мяты (СИ)

— Не могу смотреть, на тебя такую… — верзила присел рядом, на бревно, продолжая жевать.

— Какую? — не могу сказать, что меня слишком уж интересовал этот вопрос — он сам слетел с губ, а простодушный товарищ поспешил объяснить в меру своих речевых способностей.

— Ты ведёшь себя, будто свежеподнятый из могилы труп. — Заявил Кроха, не останавливаясь в своих рассуждениях. — Ходишь вокруг да около, мычишь, рычишь… Хорошо, хоть на людей не бросаешься, как этот твой…

Я могла бы съязвить, вроде: «А что в вашей деревне были инциденты поднятия из могил? Или лично знаком с парочкой живых покойников?». Но, около нас возникла местная сумасшедшая — Ринара. Танцующим шагом она подошла ко мне и, глупо улыбаясь, напялила на мою голову здоровенный веник, точнее венок, сплетённый из разных трав, найденных вокруг нашего лагеря. Сказав: «Спасибо, что научила его смеяться!» — женщина утанцевала в обратном направлении, оставив меня с чётким ощущением, что пора мне выбирать другую профессию, например — шута!

— Я немного странно себя чувствую. Это пройдёт! — заверила я Кроху, проводив чокнутую Ринару взглядом. Друг насупил брови — до него намёки доходят только на третьи сутки. Однако на сей раз дело пошло быстрее. Потому что, он улыбнулся и похлопав меня по плечу, отправился обсуждать кулинарные шедевры кухаря с Фаиной.

С венка прямо пред мои светлы очи внезапно спустился на тонкой ниточке паук. Наверное, хотел поздороваться и поинтересоваться, когда я в последний раз мыла голову, так как вознамерился поселиться в моих волосах. Я была против сдавать в аренду свою прическу и чуть не завопила, стаскивая с себя украшение. Миленько, конечно! Ничего не скажешь. Вот где Ринара только надыбала веник этот, а?

В процессе потрошения злосчастного подарка, не удивилась, откопав среди веточек переплетения молодую крапиву — благо она головы не касалась. Меж лекарственных, кстати, ромашек, обнаружилось одно очень редкое порождение лесных растений — бессмертница. За что цветку дали такое название не понимаю! Потому как свойства у него совершенно противоположные имени. Отвар из семян и лепестков бессмертницы вовсе не дарует, как полагали многие алхимики (пухом им земля!), продление жизни. Наоборот, он замедляет процессы в организме, останавливая сердце ядом, растворившимся в крови.

Говоря о названии. Оно появилось после того, как двое придуравошных влюблённых, наевшись его нектара, умерли, дабы их никто не смог разлучить. Вот же придурки! Нельзя было просто уехать куда подальше? А люди стали говорить, мол влюблённые самоубийцы теперь вечны, и прибывают под защитой Всевышней.

Я посмотрела на Шелеста, увлечённо болтавшего с Ольгердом и Таем, перевела взгляд на цветок в своих руках и ещё раз подумала над словами Крохи…

* * *

Утром намечалась охота. Наёмники точили ножи, предвкушая торжественное убиение одной компании. Но главное слово в предложении — «намечалась». Потому что охоту резко пришлось отменить и устроить похороны. Бандиты немного расстроились.

Вампир проснулся раньше всех. Хотя не совсем так. Он просто первым подпрыгнул на своём лежаке, когда волк поднял шум, душераздирающе взвывая над своей хозяйкой. А она лежала бледная-бледная и не дышала. Сёстры-амазонки с ужасом наблюдали, как упырь, прижимая к себе хладный труп их соплеменницы, рычит и раскачивается сидя на земле, причитая что-то вроде: «Никому тебя не отдам! Ты при жизни была только моей и после смерти останешься!». Естественно, он никому не позволил прикоснуться к телу любимой, но мёртвой амазонки. Шокированные друзья скончавшейся не могли поверить собственным глазам. Советник и командующий вместе со старостой вольных женщин пытались уговорить горемычного вампира позволить провести обряд прощания, как подобает — по традиции. Но всё было тщетно. Казалось, будто Шелест сошёл с ума. Он чуть не подрался с Ольгердом и Тайреллом, зато набил Крохе синяк на пол физиономии, когда тот осмелились приблизиться к телу девушки. Волк скалил клыки, буквально копируя поведение чокнутого упыря, но на свой собачий манер. А потом, вампир поднял труп на руки и ушёл в лесную чащу.

— Говорю тебе, он вслед за ней в огонь бросится! — перешёптывались амазонки, глядя в след мужчине и волку.

— Она была для него смыслом жизни! — шмыгнув носом, надрывным голосом проговорила Войка, впервые ласково посмотрев на Фаю.

Никто не осмелился пойти за вампиром.

Следующие два дня прошли для оставшихся на этом свете в скорби. По крайней мере печалились друзья ушедшей в небытие амазонки, гадая, что за неизвестная тихая болезнь посетила лагерь ночью, отобрав дыхание у девушки. Крупный парень по имени Кроха припомнил, будто покойница за несколько часов до гибели жаловалась на дурное самочувствие. Другие мигом подхватили идею о хвори, отметив странное поведение почившей. И только командующий, посматривая на бледную физиономию советника, прекращал досужие разговоры на корню, грозя внеочередными нарядами по кухне и ночными дежурствами.