Дурмар (СИ)

Благодаря точным указаниям работа спорилась. Пока несколько кьянат валили очередную липу, остальные были заняты другими делами. Поодаль сидело несколько нянек, развлекавших оставшихся одних детей и не позволявших им подходить слишком близко к остальным, дабы ребятня не поранилась. Пара девушек разносили нехитрую еду, экономно поделенную между всеми. Группа нелюдей оттаскивала поваленную древесину к бечевнику и там, у кромки воды, перетягивала стволы верёвкой, собирая их воедино. Несколько отработавших, развалившись поодаль, сопели. Не занятые в работе кьянаты стояли на страже, выглядывая по сторонам.

Одна колода, вторая, третья. Гриваль уже сбился со счета. Он старался не думать. Голова была пуста. Он концентрировался на работе, не позволяя себе ничего другого. Валить лес было тяжело, уходило много сил, поэтому группы менялись. Одна верёвка, вторая, третья. Стоя у быстрого водного потока, Гриваль наматывал бечевку на очередной сплоток, стягивая воедино. Петля, узел, все по новой. Вскоре это дошло до автоматизма. Плот, ещё один.

Сначала женщины и дети, потом пожилые, раненые. Берег редел день ото дня. Первыми пропали детские возгласы, за ними женские голоса. Старики с грустью покидали родные земли, тоскливо провожая этот ничем не примечательный пейзаж взглядом, покуда плот не уносил их дальше. В последнюю очередь укладывали раненых. С момента, как вереница кьянат пустилась в бега, их стало значительно меньше. Многие из тех, кто был серьёзно ранен, до этого часа не дожил. Их тела бросали по пути, безбожно оставляя гнить, лишь по возможности пряча, чтобы погоня не обнаружила. С тел забирали только бусы, давая возможность умершим вернуться к предкам. Вскоре не стало и этих: усадив на очередное суденышко, их справили вниз, к своим. Оставались немногие, но и они так же уплыли, забирая с собой остатки вещей.

К седьмому дню, кроме Гриваля, осталось ещё двое, вызвавшихся, как и он, ожидать возвращение Яэра. Язо и Юфа были воинами, как и их лидер. Первый, как понял Гриваль по волосам, подернутых сединой, был далеко не юн. Молчаливо закончив свою часть работы, он преданно ждал, не позволяя себе расслабиться. Этого же нельзя было сказать о втором. Юфа, судя по всему, был ровесником Гриваля, а это значило, что в воины его должны были посвятить совсем недавно. Эол была против того, чтобы он остался, но Юфа настоял. Энергичность била из него ключом, и было похоже, что он совсем не устал. Чего нельзя было сказать об остальных, поэтому вскоре Эол сдалась. Теперь его жизнелюбие досаждало оставшимся, но никто не обращал на него внимания, стараясь концентрироваться на шорохах, царивших вокруг, которые могли выдать либо Яэра и Йоля, либо неприятеля.

От самого Яэра вестей не было. Да их и не ожидалось: либо вернётся, либо нет, третьего не дано. Однако чем дольше длилось ожидание, тем больше все склонялись ко второму варианту. Прошло уже достаточно времени, чтобы люди могли их найти, даже пустись они по ложному следу. Яэр легко мог попасть прямо в их руки. Эта мысль незримо витала в воздухе. Каждый это осознавал. Но все же верили: подчиненные в силу и опыт их лидера — Яэра, а Гриваль, скорее, в изворотливость Й`оля. Время шло. А с каждым днем, с каждым часом надежда становилась все призрачнее. Последний плот уже был готов, вещи сложены, а само средство закреплено на кнехте, роль которого играл обычный пень.

Отсутствие работы только терзало, как и печальные мысли. Не разговаривали, молчали. Усевшись на берегу, глядели в рощу, вслушиваясь в каждый шорох. Внезапная свирель трясогузки или шуршание белки заставляли напрячься, но уже в следующий момент разочарованно вернуться в исходную позу. Время шло ужасно медленно. Тени, подвластные солнцу, то набегали, то истощались, растворяясь, погружая все во мрак. Наутро, испугавшись, снова таились меж густого разнотравья и гальки. Шелест волны, разбиваемой о берег, писк вспугнутой птицы, треск.

От резкого звука Гриваль выпрямился, вперив взгляд туда, откуда он на мгновение донесся. Ещё один. Гриваль вгляделся ещё напряжённее, пока не заметил движение. Резкое мельтешение. Снова. Нарастающей гул.

— Спускай на воду! Живо!

Знакомый голос. Срывающийся и от волнения высокий. Не время раздумывать. Резко крутанувшись, Гриваль сдернул груженный плот с прикола и толкнул его в воду. Ноги заседали в липкой грязи. Руки, упершись, толкали махину, пока к ним не прибавилась ещё пара кьянатских. Дело пошло быстрее. Скользя по вязкой земле, дерево вошло в воду и легло на его поверхность.

Оказавшись по колено в прохладной воде, Гриваль обернулся. Из кромки леса вывалился Й`оль. Его лицо было перекошено от ужаса, а ноги заплетались, но он все ещё бежал, так быстро, как только мог. Позади показалась кьянатская фигура. Яэр тоже летел, шарахаясь в стороны и попеременно оборачиваясь. Вслед за ним из глубины рощи стали доноситься голоса. Без сомнения, человеческие.