Дурная компания

Я начал поцелуй, уже потеряв уверенность в правильности своих действий, но даже не успел задуматься об этом, как уже не видел никого, ничего, чувствуя только ее рядом, сжимая маленькие плечи, чувствуя дрожь, поднимающуюся в ее теле, упругую грудь и теряя сознание от происходящего. Она была прекрасна, таинственна, мудра, и желание то перетекало в нежность, то, ударив бумерангом, возвращалось обратно, заставляя сжимать зубы.

— Да, милый, да, — шептала она. Мы держали друг друга, и я все еще не мог поверить в происходящее, понимая, что никогда еще в жизни не был так счастлив. Веранда понемногу начинала сливаться с наступавшими сумерками. С улицы тянуло прохладой и влажностью, и неожиданно за окном застучали первые капли дождя.

— Я люблю тебя…

— Тсс… Молчи… — она приложила палец к губам. Ливень шумел, пахло мокрой листвой, но мы никак не могли встать и смотрели в глаза друг другу, время от времени осознавая свершившееся и начиная весело смеяться.

На перекрестке с визгом затормозила машина, и я вздрогнул от неожиданности.

— Осторожно. — Она затянулась и выпустила дым.

— Тебе не идет, когда ты куришь.

— Какая разница… — Она усмехнулась.

— Не говори так! Ты красивая.

— Была… Я совершенно обычная, немного уставшая женщина.

— Нет, для меня ты всегда останешься… — Я запнулся. — И потом, ты совершенно не изменилась.

— Правда? — Она горько улыбнулась. — Спасибо, комплименты ты делать не разучился.

— Прости меня. — Мне вдруг показалось, что прошедших лет не было.

— Никогда! — Она замкнулась и поежилась. — Ну, где здесь кормят этими вашими спагетти?

Мы зашли в ресторан. Чернявый мальчик в белом переднике бросился усаживать нас за стол, поставил на скатерть бутылку с зеленоватым маслом, корзинку с выпеченным хлебом. Она достала еще одну сигарету.

— Ты что делаешь, здесь запрещено курить!

— Что они у вас совсем с ума посходили? — пожала она плечами и спрятала пачку.

— Ты давно вышла замуж?

— Почти три года.

— Он тебя любит?

— Кажется, да. И потом, это не твое дело.

— Ты вытащила счастливый билет…

— Откуда ты только взялся на мою голову… — Она пристально посмотрела на меня. — Я уже тебя давно забыла, внушила себе, что это было сном. И вот ты опять нашелся… — Она прикрыла глаза ладонью.

— Не надо, — мне стало неловко. — Если ты хочешь, я сейчас встану и уйду, и ты меня больше не увидишь.

— Нет, — казалось, что она напугана. — Побудь со мной немного, — она прикрыла глаза. — У меня легкий приступ мазохизма.

— Хорошо, — волна эмоций захватила меня, и я снова был в этом дачном домике, и запах травы бил в лицо, и мы падали в пропасть, и по окнам стекали капли дождя, и верхушки елей едва виднелись в сиреневой пелене. Как хорошо было разговаривать с ней, когда только начинал говорить что-нибудь, а она с веселой иронией заканчивала за тебя фразу, и я застывал, совершенно не понимая, как она могла прочесть мои мысли. Она снова произносила вслух то, о чем только что думал, подмигивая своими длинными ресницами и смеясь хрипловатым голосом. И что-то накатывало из покрытого влажной темнотой сада огромной волной, подхватывающей нас обоих. Она замирала, глядя на меня, и только ее глаза надвигались, заслоняя все вокруг. Во дворе шумели мокрые листья, удары молнии освещали старую веранду, громыхал гром, и мы каждый раз испытывали странное чувство того, что мы как две половины одного целого, наконец нашедшие друг друга…

— Ваш заказ, — из колышащегося тумана воспоминаний неожиданно возник официант, немного похожий на молодую гориллу, и поставил перед нами дымящиеся тарелки с непривлекательной зеленоватой массой, из которой торчали редкие ломтики грязно-розового цвета. — Не желаете ли чего-либо еще?

— Спасибо… Принесите нам летний дождь, веранду и бутылку советского шампанского… — неожиданно вырвалось у меня.

— Прошу прощения? — На его лице с низко посаженным черепом и маленькими, вдавленными, черными как маслинки глазками, проскользнуло недоумение.

— Да нет, это я пошутил, — неожиданно я снова почувствовал, что горло сдавило и стало невозможно произносить слова.

— Понимаю, — он пристально посмотрел на меня, затем на мою спутницу, и вдруг лицо его потеплело и неожиданно приобрело неуловимые человеческие черты. — Наслаждайтесь обедом, — он улыбнулся. — Может быть, закажете десерт?

— Что с тобой? — она пристально посмотрела мне в лицо, рассеянно ковыряя вилкой зеленоватое пюре.

— Так, — я с трудом выдавил из себя окончание фразы, — одолели воспоминания.

— Какие?

— Ты знаешь, у нас в компании этот ресторан наверняка бы был назван «правильным». Ты знаешь, что такое правильные рубашки, брюки, носки, пояса, ботинки, магазины, города, рестораны и государства?

— Нет, при чем здесь рубашки? — она недоуменно взглянула на меня.