Дурная кровь

– Отлично сработано, Лю, давай посмотрим, кто за мной сегодня пришёл, – Павел погладил огромного кота по вибрисам и за ушами, тот в ответ лизнул его в щёку, рыкнул стрелку в ухо и скрылся в зарослях. – Призраки никогда не оставляют цель живой, сколько бы для этого попыток ни потребовалось. Да, Патрик?

– Никогда, – майор поднялся, не пытаясь напасть, похлопал ладонью себя по уху. – Я чуть не оглох, с трудом разбираю, что ты говоришь. Хочешь меня прикончить?

– Пока нет, – Павел отступил на шаг, – хочу спросить. Раз уж тебе приказали меня убить, почему ты не сделал это в первый раз и во второй? Это что, такой растянутый во времени садизм? Или каждый раз ты будешь засекать время, за сколько я сам себя вылечу, и специально промахиваться?

Патрик Кавендиш хрипло рассмеялся.

– Никто мне не приказывал, осёл. Я же говорил, просто ты мне не нравишься и никогда не нравился. Когда подвернулось это дельце, и ты оказался рядом, я подумал, что это отличная идея – выстрелить в тебя, направить полицию и Бюро искать то, чего нет. А потом, сам знаешь, мы почти никогда не останавливаемся, если цель жива. Но пантера? Пол, это жульничество.

– Погоди. Первый раз, когда ты стрелял на площади, почему именно эти люди?

– Это приказ, Веласкес, его не обсуждают и о нём не говорят. Я даже не знал, кто они.

– Ладно, почему ты меня не убил?

– Малыш, я тебе вроде ещё не все мозги отстрелил. Мама, Нина, даже тётя Тереза, они очень огорчились бы, если бы ты помер, и я не хочу, чтобы это было из-за меня, – майор Кавендиш подхватил с земли винтовку, рюкзак и ушёл, не оглядываясь.

Через два километра он вышел на дорогу и сел в припаркованный на обочине пикап. Неподалёку от Саус-лейк Патрик остановился, достал коммуникатор, сигнал ушёл на спутник, связывая одного абонента с другим. На экране появилось статичное изображение хищной птицы.

– У меня есть три отличные новости, – доложил майор, – во-первых, я прострелил ему обе щеки, паршивец восстановился меньше чем за пятнадцать минут, как ты и сказала.

– Он ничего не заподозрил?

– Нет, считает меня тем ещё мерзавцем и садистом, думаю, это к лучшему.

– Отлично, продолжай.

– Девчонка у него, я её сам видел, она жива и здорова. На браслете четырнадцать часов, значит, он за ней присматривает.

– Приманка на месте. Что ещё могло произойти?

– Вдохни и выдохни, – Патрик довольно улыбнулся. – Потому что ты ни за что не догадаешься.

– Не паясничай, – сказала собеседница. – Что он сделал такого, что тебя за него аж гордость распирает?

– У нашего Паулу есть собственный ягуар. Настоящая, чтоб его, чёрная пантера.

* * *

Отто Беннет уселся в машину рядом с братом. Похороны Игнасио Ортеги собрали много народа, к семейному склепу пришли минимум сто человек, почти все как один – сливки высшего общества. Там же Отто встретил Веласкеса, который, по мнению людей Генри Фалька, как-то был замешан в истории с распиской и охотой. Правда, пока ничего точно не прояснилось, кроме молодого человека, были и другие подозреваемые.

– Он был старше нас, – Роберт нажал кнопку автопилота, автомобиль выехал из ворот кладбища. – Просто его время пришло, вот и всё. Отто, твоя щека, ты испачкался обо что-то.

Старший Беннет полез в карман за носовым платком, он был старомоден и заказывал у портного квадратики хлопковой ткани с монограммой.

– Что это? – он достал вместе с платком пластиковый конверт. – Откуда он взялся?

– Чья-нибудь дурацкая шутка, – Роберт отобрал у брата конверт, вытащил оттуда полупрозрачный прямоугольник. – Погоди, это расписка Лары. Где ты её взял?

– Говорю же тебе, с утра в этом кармане лежал только платок, – Отто отобрал расписку, повертел её так и эдак, приложил к коммуникатору. – Да, это она, и ей никто не воспользовался. Фальк кого-то нашёл и решил таким странным способом вернуть мне деньги? Это в стиле Генри, молодёжь любит выделываться.

– Нет, – Боб смотрел на конверт, там в левом верхнем углу угадывались очертания южного побережья Параизу, а в правом нижнем – пять точек, одна из них была помечена крестиком, рядом были написаны координаты, – похоже, кто-то решил вернуть тебе дочь.

* * *

Виктор Лапорт стоял перед зеркалом, приложив палец к щеке, она то раздувалась, то обтягивала скулу, кончик носа набухал, придавая ему простецкий вид, а потом изящно утончался. Способность проделывать такие штуки со своим лицом он обнаружил у себя совсем недавно, когда очень рассердился на Мелани.

В зеркале отражался не только музыкант, но и труп полицейского, сидящий в кресле, с приклеенной к спинке головой. Виктор прикрыл глаза, вбирая в себя образ мертвеца, черты лица его дёрнулись, поплыли. Совсем немного, полицейский и так был слегка похож на мага, осталось только чуть изменить форму носа и подбородка.

Когда более или менее приемлемый результат был достигнут, Виктор вогнал в вену трупа один за другим с десяток шприцев, собирая кровь. ДНК можно было получить из любой части тела, но большая часть идентификаторов требовала именно биологические жидкости.