Дурная кровь

— Может быть, и то, и другое, а может и нет. Барбара всегда ссорится так, как будто ставит последнюю жирную точку в отношениях. Она кричит, бесится, хлопает дверью — все повадки Джоан Кроуфорд. Иногда ситуация менялась, и она извинялась перед Питером, вымаливала прощение. Это было даже хуже, потому что вскоре она снова заводилась. Это было бы ерундой, но вот только Питер воспринимал всерьез.

— Это он тебе сказал?

— Да. Это был его последний шанс. И я думаю… я знаю… он надеялся, что и у нас появится последний шанс.

— Так бы и было? Или у тебя были слишком близкие отношения с его отцом, чтобы все получилось?

Губы Линды задрожали, показалось даже, что она вот-вот расплачется. Она смотрела на меня как на предателя. И я действительно ее предал, но еще тогда, когда взял ее деньги, а потом влюбился в нее и заставил себя поверить, что со всем справлюсь.

— Я видел его машину. Он ехал, чтобы встретить тебя в ту ночь, когда нашли тело Питера. Ты была одета…

— Ну же, Эд? Одета, чтобы действовать? Ты все-таки не такой смелый, ты можешь сформулировать мысль, но тебе не хватает духу высказать ее вслух.

— Это не относится к нам с тобой, это касается дела. Если у тебя была интрижка со свекром…

— Так вот что ты обо мне думаешь?

— Я не думаю, я спрашиваю.

— Тогда спроси.

Линда покраснела, но выражение лица у нее было дерзким и таким красивым, что я почувствовал боль в своем бешено бьющемся сердце. Может быть, если бы я остановился, обнял ее и пустил дело на самотек, она была бы все еще жива. Но как я мог так поступить?

Принесли водку. Линда сразу выпила. «Если хочешь выпить, налей себе сам», — сказала она, подошла к окну и устремила взгляд в темноту.

— Ладно, Эд, давай, спрашивай.

— У тебя была интрижка с Джоном Доусоном?

Она заговорила тихим и печальным голосом:

— Джон Доусон — потерянный и одинокий человек. Его брак был мертвым уже много лет. В каком-то смысле он тоже был мертвым много лет, он не получал удовольствия от жизни, от своих достижений. Он и Барбара существуют в режиме тотальной войны. Но это холодная война. Он… я никогда не могла этого понять — он и Питер, знаешь, он его так сильно любил! Он сочувствовал Питеру из-за того, что тот не достиг никаких высот, которых, как считал Джон, должен был достичь. Это не было так… ну, ты слышал об успешных мужчинах, которые устраивали своим сыновьям действительно трудную жизнь, если те не оправдывали их ожиданий. Но Джон не был таким. На самом деле он хотел, чтобы у Питера все получалось — в надежде, что тогда Барбара от них отстанет. Но и помимо этого, есть кое-что… относящееся только к нему. Складывается впечатление, что Джон имел дело с Питером, с Барбарой, со своей повседневной жизнью, но все это было почти ненастоящее. Я не знаю, наверно, много людей сталкивается с такими ощущениями, становясь старше… Они знают, что их настоящая жизнь осталась в прошлом. Но у Джона было еще что-то. Много месяцев назад однажды вечером… они как раз начинали работу с Сифилд-Таун-Холл, и Питер все время работал допоздна… Неожиданно приехал Джон и попросил посидеть с ним и… угостить его чаем или чем-нибудь покрепче, посидеть, послушать его. Как будто я была его дочь.

— Его дочь?

— Так ему казалось. А потом это вошло в привычку, он приезжал, когда Питера не было дома. Просил меня наряжаться, садился и говорил. По-моему, это было… это было очень странно. Ты можешь назвать это интрижкой. Семейной интрижкой. Мне это нравилось. Мне нравилось быть дочерью. У меня никогда не было такой возможности, так как отец ушел от нас, когда мне было пять лет. Джон разговаривал так, как будто у него есть дочь или надеялся, что в один прекрасный день она появится. Говорил о забавных играх, о песнях, которые они пели бы вместе, и о том, как бы ему нравились ее косички.

— Ты сказала, что он говорил о людях из прошлого. О каких людях? Он рассказывал о моей матери?

— Нет, о ней не рассказывал. Он говорил о твоем отце. И парне по имени Кортни. Кенни, так, кажется, его звали. Какие они были сумасшедшие ребята, три мушкетера, и тому подобное. На самом деле мне было скучно слушать, как они совершали набеги на фруктовые сады, ходили в кино или как однажды отпустили на волю козла.

Три мушкетера. Мой отец, Джон Доусон и Кеннет Кортни. И имущество Кортни, директора Кеннет Кортни и Джеммы Гранд.

— Джон говорил, что случилось с Кортни?

— Он умер. Твой отец исчез, Кортни умер, вот так все и закончилось. Все закончилось.

— Это все?

— Ну, не считая того, что он просил нанять тебя.

— Что?

— Питер исчез в то же время, когда умерла твоя мама. Ты как раз вернулся домой, были организованы похороны и все такое, но до сих пор о нем не было никаких известий. Мы знали, что ты в Лос-Анджелесе, работаешь частным детективом и тому подобное. Джон велел нанять тебя, чтобы ты нашел Питера. И более того…

— И более того? Он сказал, что еще?

— Да. Что ты сын своего отца, и знаешь, что делать.

Линда отошла от окна и сделала несколько нетвердых шагов по комнате. Она плеснула себе еще водки, закурила сигарету и села на кровать, глядя на меня из-под длинных ресниц.