Дурная кровь

— Да брось ты это, я тебе дам денег, — сказал я, вспомнив, как меня подкупала Барбара Доусон. Какое может быть лучшее применение для этих денег, которыми она откупалась от совести?

— Я вполне благополучна, — сказала Джемма Кортни. — Я сама все делаю. Мне не нужна ничья помощь.

Провожая, она взяла меня за руку:

— Дай знать, если что случится.

Я пообещал, направился было к выходу, но вспомнил еще о чем-то:

— Джемма, тебя называли когда-нибудь «большой»?[1]

Она снова улыбнулась своей мрачной улыбкой:

— Большая в смысле не слишком плохая или большая дурочка?

— Нет, именно как прозвище «Джемма Большая».

— Нет. Единственное, что тут есть большое, так это канал, и даже у него когда-то были времена получше.

Глава 25

Когда я вышел из ее дома, уже стемнело; клубы тумана плыли вверх и поглощали свет, чернело покрытое облаками небо. Я прошел до того места, где улица сворачивала налево, на площадь. Мероприятие Ларри Найта как будто сконцентрировалось в двух домах на противоположном углу. Стены, огораживающие сад, украшали орнаментальные металлические решетки, и в свете прожекторов, размещенных на крышах обоих домов, высокие ворота с черными и золотыми пиками сверкали и мерцали, как эмблема наркоторговца. Владелец поместья, племенной царек Ларри Найт.

Народ тонким ручейком вытекал из переулка в дальнем конце авеню и направлялся к домам пятьдесят два и пятьдесят три; я догадался, что там находится другой «пункт проверки». Начал пробираться через скопление грязи, мха и сорняков, которые в этом городе назывались газонами. На полпути я увидел типа в тренировочном костюме на посту у ворот: он проверял клиентов. По крайней мере, он мне показался тем парнем, который напомнил о Десси Делани; подойдя ближе, я заметил загипсованную руку. Значит, я не ошибся. Я двинулся назад, к переулку в дальнем конце. На полпути свернул к какому-то дому, окна и двери которого были закрыты, а в палисаднике виднелись кучи домашнего скарба. Устроился за горой мусора, отключил мобильник и стал ждать. Было сыро и холодно, пахло пылью, плесенью и собачьим дерьмом. Большую часть площади скрыл туман, но благодаря прожекторам на крышах два дома освещались, как на сцене.

У Делани зазвонил мобильник; он ответил, потом отправился в дом. Оттуда вышел в сопровождении похожего на него типа, того, в тренировочном костюме, с Боксером в кожаной куртке и с собакой-боксером на поводке. Тренировочный Костюм направился к тропинке в дальний конец авеню, а Боксер протопал вверх, мимо дома Джеммы Кортни. После этого поток посетителей стал скудным и вскоре совсем иссяк. Прошло минут двадцать, за это время никто на улице не появлялся. Вернулись Тренировочный Костюм и Боксер, посовещались с Десси, вошли в дом. Спустя несколько минут выключились прожектора. Какое-то время ничего не происходило, за исключением: а) снова пошел дождь; б) по моим ногам пробежала крыса, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать. Дождь стекал по лицу и спине, я уже начал сомневаться, произойдет ли что-нибудь, стоящее внимания. Но ждать, когда ничего не происходит, — это часть моей работы, иногда мне кажется, что вся работа только в этом и заключается.

Первым прибыл «БМВ», темно-синий или черный; подъехав к большим воротам, водитель выключил мигалку. Второй автомобиль, один из новых «ягуаров», с широким капотом и обтекаемым корпусом, серебряного цвета, встал нос к носу с «БМВ».

Из «ягуара» вышел Ларри Найт. Его седые волосы стояли торчком, белая куртка с капюшоном блестела под струями дождя. Толстяк Халлиган вышел из «БМВ» и пожал руку Ларри Найту. Толстяк был в бейсбольной кепочке; кожаный жилет, как у байкеров, он напялил поверх куртки. Каждый держал по спортивной сумке. Когда эти двое вошли в дом, ворота распахнулись, вышел Десси, оглядел площадь и снова закрыл ворота. Через несколько минут погас свет, и для меня потянулись томительные минуты ожидания. Лаяли собаки, где-то вдалеке парочка вела пьяный спор, бесконечный, как плохая погода. С главного шоссе непрерывно доносился шум машин, иногда, правда, мне удавалось отключаться от этого грохота и гула.

В полночь с обеих концов улицы потянулись люди, они тихо расходились по домам; наверное, «контрольно-пропускной пункт» временно прекратил функционировать, потому что еще целый час не было никакого движения; в час ночи все повторилось. В двадцать минут второго опять включились прожекторы, Десси Делани открыл ворота с пиками по верхнему краю; излома вышли Толстяк и Ларри Найт, и опять началась показуха: ритуальные рукопожатия, бросание спортивных сумок в машины. Первым отбыл Ларри Найт, за ним Халлиган. Десси не сел в машину к Толстяку, он снова вошел в ворота. Затем на авеню появился поток людей, среди них стайка юнцов в бейсбольных шапочках, которых впустили в дома пятьдесят два и пятьдесят три.