Дурная кровь

Пауль Йельм был зажат на сидении между огромным пыхтящим Гуннаром Нюбергом и скелетообразным Арто Сёдерстедтом. Напротив него умостилась маленькая Черстин Хольм, которую едва было видно из-за плеч соседей: накачанного здоровяка Вигго Нурландера и спортивного юного Хорхе Чавеса. Между скамейками, скрючившись и держа в руках кипу невесть откуда взявшихся документов, застыл Ян-Улов Хультин, и было непонятно, как он в свои шестьдесят лет ухитряется с легкостью пребывать в такой позе, которая и молодому человеку далась бы с трудом. Поправив на своем огромном носу очки, Хультин заговорил, причем из-за шума вертолета ему пришлось, вопреки обыкновению, слегка возвысить голос:

— Дело непростое. Полиция аэропорта Арланда и сотрудники районного отделения уже там. Толпы полицейских с автоматами прочесывают залы международного терминала и стращают туристов возможностью перестрелки. Надеюсь, все уже разбежались. Насколько я понимаю, мы имеем дело с человеком, который готов на все, это машина, запрограммированная на убийство, и если он что-нибудь заподозрит, нам не миновать кровопролития, драмы с заложниками и worst case scenario^[5] в полном объеме. Значит, мы должны соблюдать сугубую осторожность.

Заглянув в растрепанные сквозняком документы, Хультин продолжил:

— В самолете больше ста пятидесяти человек, мы не можем загнать всех в старый ангар и проверять по одному. Мы их там просто уморим. Значит, остается: тщательный контроль паспортов в нашем присутствии, особое внимание обращать на путешествующих в одиночку мужчин среднего возраста европейского типа. На рейсе бизнес-класса таких наверняка будет немало. Кроме того, таможня снабдила нас веб-камерами, которые позволят пограничникам незаметно вести съемку фотографий во всех паспортах. Вы будете сидеть в кабине вместе с пограничниками, но пассажирам вас видно не будет. Я просил сократить количество контрольных пунктов до двух: возникнут очереди, но так легче держать ситуацию под контролем. В эти две кабины мы посадим Вигго и Черстин. Главное — тщательность, внимательность и осторожность. Действовать только в самом крайнем случае, во всех остальных — связь по рации. Часть маршрута до паспортного контроля, которая проходит через транзитную зону, трудна для наблюдения из-за большого количества баров и магазинов, однако она не должна вызвать особых проблем, так как там нет ни одного выхода на улицу. В транзитной зоне я посажу полицейских из районного отделения и Арто. Значит, ты, Арто, идешь к соответствующему выходу и принимаешь под свое командование группу местных полицейских. Но вас не должны обнаружить. Ваша задача — проследить, чтобы все пассажиры дошли до паспортного контроля. Посади людей в туалетах, в магазинах, во всех возможных местах, этих мест не так много. Остальные члены группы будут находиться в зале прилета и на улице: если что-то случится, то скорей всего именно там. Собственно, задача Арто — просто препроводить всю эту толпу на пункты пограничного контроля. Пастух и овцы.

— Паршивые овцы, — пробурчал Сёдерстедт почти беззвучно, но Йельм услышал и строго покосился на соседа. Бросив нерешительный взгляд вниз, где тонкой лентой извивалось шоссе Е-4, над которым они летели, словно наполненная гелием баржа, и нарочито педалируя свое финско-шведское произношение, Арто Сёдерстедт спросил:

— Будут ли в это время приземляться другие самолеты?

Хультин снова углубился в разлетающиеся листочки.

— Нет, в непосредственной близости других рейсов нет.

— А где стоят автоматчики?

— Поблизости. Но только на крайний случай.

— СЭПО^[6]? — спросил Сёдерстедт.

Арто Сёдерстедт всегда спрашивал про СЭПО. Деятельность их группы во многом пересекалась с интересами Службы безопасности, что неизбежно вызывало накладки, нарушения и конфликты. Все члены группы хорошо помнили, как во время работы над “убийствами грандов” им приходилось преодолевать саботаж СЭПО.

— Думаю, они тоже будут там, — ответил Хультин, еле слышно вздохнув. — Но поскольку нас они все равно ни о чем не оповещают, будем действовать так, будто их нет. Расклад следующий: вы знаете, что из зала прилетов ведет только один коридор, возле таможенников он раздваивается, площадка имеет Т-образную форму, прямо за ней — главный выход. Там нужно поставить по одному человеку с каждой стороны. Это будут Хорхе и Гуннар. Пауль и я постараемся, не вызывая подозрений, стоять где-то возле багажной ленты, чтобы иметь перед глазами весь зал выдачи багажа. Таким образом, у нас получится четыре “линии обороны”. Сначала у выхода из самолета — Арто и его люди, потом на паспортном контроле — Черстин и Вигго, потом в зале выдачи багажа — Пауль и я, и, наконец, у выхода на улицу — Хорхе и Гуннар. Все ясно?

— Идея понятна, — сказал Йельм. — Непонятно, что делать с сотней невыспавшихся похмельных пассажиров самолета.

Хультин сделал вид, что не слышит эту реплику, и продолжил: