Дурная кровь (Павел Веласкес-2)

И они показали, парочка пила, танцевала и обнималась почти до полуночи, оказалось, что Рунге неплохо играет в бильярд, танцует ещё лучше, а целуется, особенно после пяти хайболов, прям как бог. Сам патрульный почти не пил, но от этого не стал скучным и занудным, наоборот, веселился наравне со всеми, они несколько раз зажгли на танцполе, потом спустились вниз, в игровой зал, где разливали бесплатное шампанское. Настя поставила на чёрное и проиграла, это её почему-то развеселило ещё больше. Она была так благодарна парню за то, что тот не дал ей погрузиться в депрессию, что даже кое-что рассказала о деле у мэрии. Будто опыт передала.

— Эти уроды выкинули меня из полиции, — уже в машине, куда Рунге отнёс её на руках, сказала она, — а ведь в протоколах не всё было, ой не всё. Есть у меня кое-что припрятанное.

Насте хотелось побыть какое-то время значительной и таинственной, последние одиннадцать шотов абсолютно точно были лишними.

Рунге довёз её до дома, притормозил около калитки.

— Отличный вечер, — сказал он. — Не хочется вот так его заканчивать, давай ещё покатаемся.

— А давай, — Настя как раз думала, стоит ли тащить патрульного в койку, угар веселья потихоньку развеивался, — только не очень долго, что-то меня начинает мутить.

Машина выехала на Каменное шоссе, прохладный ветер бил в лицо, Настя даже всплакнула, больше для того, чтобы почувствовать, как слёзы моментально высыхают на щеках.

— Эй, куда это мы? — спохватилась она, когда машина свернула с Каменного шоссе на эстакаду к Трём утёсам, там шёл ремонт, но блоки кто-то сдвинул и машина проехала свободно.

— Заедем в одно место, оно очень красивое, ты там бывала?

— Один раз, — Настю чуть подташнивало, хорошее настроение постепенно исчезало. — Место как место, раньше там парочки сидели, а теперь нет никого. Быстро показываешь, чего хотел, и везёшь меня домой, что-то поплохело мне. Приехали?

— Да, — Рунге вылез из машины, остановив её возле барьера, отгораживающего площадку над обрывом чуть в стороне от дороги. — Смотри, весь Нижний город как на ладони, если приглядеться, можно и твой дом найти, и мой.

— Ага, — согласилась Волкова. — Очень романтично.

Она подошла к барьеру, оперлась на него. Тошнота подкатила под самое горло.

— Так что ты не рассказала о Лещинском? — послышался голос сзади.

Настя обернулась, Рунге держал в руке пистолет.

— Ты что? — опешила она.

— Прости, — твёрдо сказал тот, — не надо тебе было говорить, что ты что-то скрываешь, и что получила от врача записи.

— И что, ты выстрелишь в меня?

— Мне очень не хочется этого делать, — искренне сказал Рунге, — но придётся. Просто расскажи, что ещё ты знаешь, и я отвезу тебя домой. И отдай эту пластину, тебе она всё равно не нужна, там для тебя ничего интересного нет.

По глазам парня Настя поняла, что домой он её точно не отвезёт, была в них холодная решимость. И смерть. Она сделала шаг, пистолет вздрогнул, у её ног взметнулся фонтанчик, пуля ушла куда-то к Нижнему городу.

— Всем будет лучше, если ты расскажешь и отдашь.

— Да нечего мне рассказывать, я соврала, — Волковой не надо было изображать тошноту, её действительно мутило, — для красного словца. Всё в протоколе. И чипа нет никакого. Слушай, если на тебя надавили, скажи, кто, и мы поедем и пристрелим этого ублюдка.

— Поздно, — Рунге криво усмехнулся. — Не стоило тебе трепать языком.

— Ты хоть скажи, кто меня пытается убить, — не сдавалась Настя. — Всё равно пристрелишь, какая разница. А так перед смертью пойму, кому дорогу перешла.

Рунге нацелил ей пистолет в голову.

— Считаю до пяти, — сказал он. — Если не начнёшь рассказывать, стреляю. Раз…

— Всё, всё, — Настя подняла руки, — я поняла, сейчас всё расскажу. Есть что попить, только не спиртное?

Она закашлялась, согнулась, держась за живот, упала на колени, её вырвало. Рунге встревоженно покрутил головой, на дороге никого не было, машина стояла в пяти метрах, там была бутылка воды, и он решал, стоит ли за ней идти.

Настя тяжело дышала, опершись руками о землю, плечи её снова содрогнулись, она полезла пальцами правой руки в горло, а левая, которую Рунге не видел, скользнула вниз, к ботинку. Уже перекатываясь, Волкова швырнула нож. Она метилась в плечо, и когда попала, тут же вскочила, чтобы отобрать у патрульного пистолет, из которого тот успел-таки выстрелить.

Рунге лежал на песке, суча ногами и держась за горло, из шеи, с торчащим из неё ножом, тонкой струйкой вытекала кровь. Настя бросилась к машине, не забыв отбить пистолет ногой подальше от патрульного, но споткнулась о камень и упала, ударившись о дорожное покрытие головой. В глазах потемнело, она ненадолго потеряла сознание, потом всё-таки поднялась, кое-как доковыляла до патрульного автомобиля, достала из багажника стандартную аптечку, оттуда — дешёвую реанимационную накладку, но было уже поздно, Рунге не дышал, сердце его не билось, остекленевшие глаза смотрели прямо на небо, а накладка, когда она её приложила, выдернув нож, замигала оранжевым и красным огоньками.

— Чёрт, что делать.