Дурная кровь (Павел Веласкес-2)

Съёмка камерами мало что давала, регистрировались отдельные фотоны, небольшой радиоактивный фон, характерный для горных пород, белый шум, вот и всё. Портал с той стороны, судя по всему, находился где-то под землёй, в помещении, представляющем собой куб с пятиметровыми рёбрами. Стены куба были чёрными, матовыми и идеально ровными, а на потолке находилось отверстие, затянутое серой мембраной, именно оттуда в потустороннюю комнату попадали крохи света. Для исследования были подготовлены дроны, оставалось их покрыть нужным составом, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Восемь образцов стелс-порошка, доставленных из лаборатории, помещали на портальный камень, и исследовали после «возвращения», добиваясь абсолютной незаметности. Вайс разравнял лопаткой контрольные образцы, точно такие же лежали на поверхности портала, и стал дожидаться момента переноса. За пять секунд до срабатывания таймера он снял браслет, и попытался прочувствовать каждый из видов порошка. Сработал звуковой сигнал, не успел он отзвучать, как образцы снова появились на камне. Но не все, номер седьмой пропал, он был на месте, белая пудра с металлическим отливом, но не определялся ни одним из детекторов. Целых пять секунд. Вайс удовлетворённо хмыкнул, и переслал данные во Второй отдел, куратору Сэму Маккензи.

05 января 335 года от Разделения, четверг

В апартаментах Веласкеса было прохладно и пусто, словно хозяин решил куда-то свалить. Волково прошла через гараж со стоящим там микроавтобусом, отключила камеры, послала в охранную компанию копию своего значка. Детектив рассудила, что раз её отстранили, то делать она может всё, что хочет. Входило ли в это «всё» убийство продажных патрульных, она ещё не решила, но склонялась к мысли, что — да. А вот обыск жилища подозреваемого, он же жертва, точно входил, правда, если охранная фирма передаст данные в отделение, её взгреют, но тому, кого уже пристрелили, от лишней пули хуже не станет.

На первом этаже Настя задерживаться не стала, сварила себе кофе, попробовала, вылила гадкую жижу в раковину, прошла по лестнице наверх, туда, где были две спальни, и заняла правую — ту, где она несколько месяцев назад нашла деньги и фотографию. Наплескалась в душе, залив пол водой, зубную щётку в сумке не нашла, но у хозяина были запасные. Очищающая головка жужжала, отдраивая зубы, а детектив глядела в зеркало. Оттуда на неё смотрела молодая слегка потрёпанная женщина с тёмными кругами под глазами, ссадиной на щеке и по-дурацки открытым ртом. Рот она захлопнула, неудачно прикусила провод, соединяющий головку и блок, зуб заныл.

Настя выругалась, разломала зубную щётку на части, выбросила в утилизатор, завернулась в полотенце и отправилась в свою новую спальню. Чистые простыни приятно холодили тело, подсветка на тёмном потолке чуть мерцала, помогая заснуть, но спать не хотелось. Кто-то очень расстроился, когда она получила от врача запись посещений, Настя вскочила, достала из кармана карточку, приложила к смартфону.

Чип оказался лицензионным, для записи данных высокой важности, и запрашивал пароль, причём не чей-нибудь, а капитана полиции Нижнего города Евгения Стасова, урод в белом халате отлично пошутил, отдавая Насте бесполезный кусок пластика с шифрованной информацией. Стасову оставалось несколько месяцев до пенсии, и он уж точно не будет вредить собственному расследованию, в котором всё и так кристально ясно. Рапорт о том, что Лещинский умер от естественных причин, наверняка уже есть в деле, мужчину даже осматривать не будут, кремируют в ближайшее время, если ещё этого не сделали. Преступник найден, жертвы, кроме одной, случайны, капитан отлично проводит время на побережье океана вблизи Акапулько, а Эйтор Гомеш становится единоличным столичным капитаном. Всех это устраивает. Всех, кроме Насти.

За время своей службы в полиции она завязала много знакомств, в том числе и среди преступников, Волкова снова легла на кровать, перебирая их в уме и прикидывая, кто может взломать чип. Так, под собственные мысли и успокаивающее мерцание потолка, она уснула.

В этот раз детектив проснулась не от навязчивого сна, а от шума внизу. Там хихикали, разговаривали и целовались. Один из голосов точно принадлежал Веласкесу, а другой, женский, был ей незнаком. Веласкес называл её «Клэр», слышно было, что девушка слегка навеселе, а вот мелкий засранец абсолютно трезв. Даже не видя гостью, Настя прониклась к ней сочувствием, её вот так же недавно только напоили, и чуть не убили. В спальне было темно, хоть глаз выколи, шторы на окне плотно задёрнуты, свет погас и включаться не желал. Она потянулась к пистолету, и едва сдержалась, чтобы не завизжать.