Дурная кровь (Павел Веласкес-2)

— Это последний раз, когда ты меня дурачишь, больше я на это не куплюсь, — Волкова от души треснула Павла кулаком, села на кровати. — Каждый раз ты находишь предлог, чтобы ничего не рассказывать. Если ты не выложишь мне сейчас же, что произошло, когда нас похитили, я из тебя отбивную сделаю.

Вместо ответа маг включил экран на стене, и Настя увидела там себя, в этой же комнате. Экранные она и Веласкес сидели на кровати, тот Павел держал её за руку. Внезапно Волкова на экране зарыдала, она билась в истерике, угрожала, выхватила пистолет, пыталась пристрелить Веласкеса, настоящая Настя с трудом разбирала слова.

— Это шутка? — холодным голосом спросила она.

— Нет, — Павел показал на значок в левом нижнем углу, — это лицензированная камера, могу скинуть запись.

— Сколько раз?

— Сегодня восьмой, — Павел показал на экран, — смотри, сейчас ты потребуешь, чтобы я снова стёр тебе память. Но это третий раз, в воскресенье ты была гораздо спокойнее, всего лишь попыталась разбить мне голову.

— Пора это прекратить, — Настя встала, натянула джинсы. — То, чем мы занимаемся, надо прекратить. Каждый раз ты меня тащишь в постель, а потом устраиваешь мне вот это, и заставляешь забыть. Скотина ты, Веласкес, и мразь. И нет, я больше не буду тебя просить вернуть мне память, захочешь покувыркаться в постели, зови Эмму, эта шалава прилетит только свистни.

— Эй, я хотел, как лучше. Слово своё я сдержал, и спать со мной тебя никто не заставлял.

— Да пошёл ты, урод, — Волкова швырнула в лицо Павлу стакан, подхватила куртку и выскочила из капсулы, чуть не сбив с ног Мону. — Чёрт, рассадник мутантов. Завтра же пришлю сюда патруль.

Павел проводил её взглядом.

— Она опять всё забудет? — девочка хитро улыбнулась. — Снова приедет сюда?

— Забудет, но не приедет, — Павел потрепал её по голове. — Иди, погуляй, только далеко в лес не заходи, а я пока кофе попью.

Он поднялся наверх, нажал кнопку на кофейном автомате, уселся в глубокое кресло. Прикрыл глаза, через сорок минут чему-то улыбнулся.

— Ну наконец-то.

Маг потянулся, глубоко вздохнул, ощутил тот момент, когда пуля вошла ему в голову на четыре пальца ниже виска, и исчезла где-то в обшивке. Он упал обратно в кресло, зажав отверстия от выстрела ладонями, выстрел прошил череп насквозь, скорость пули была настолько велика, что она практически выжгла себе путь через мягкие ткани и несколько зубов.

Через пять минут он встал, и пошатываясь, побрёл к лифту. С каждым шагом движения Павла становились увереннее, кровь он вытер салфеткой, повреждённые кусочки хрящей и костей ныли, постепенно срастаясь. Павел вышел из дома, уверенно пошёл через заросли, высокое дерево сейбу росло примерно в километре. Когда Веласкес до него добрался, стрелок лежал внизу, возле ствола, а рядом с ним, положив лапу на спину, стоял Люцифер.

— Отлично сработано, Лю, давай посмотрим, кто за мной сегодня пришёл, — Павел погладил огромного кота по вибрисам и за ушами, тот в ответ лизнул его в щёку, рыкнул стрелку в ухо и скрылся в зарослях. — Призраки никогда не оставляют цель живой, сколько бы для этого попыток не потребовалось. Да, Патрик?

— Никогда, — майор поднялся, не пытаясь напасть, похлопал ладонью себя по уху. — Я чуть не оглох, с трудом разбираю, что ты говоришь. Хочешь меня прикончить?

— Пока нет, — Павел отступил на шаг, — хочу спросить. Раз уж тебе приказали меня убить, почему ты не сделал это в первый раз, и во второй? Это что, такой растянутый во времени садизм? Или каждый раз ты будешь засекать время, за сколько я сам себя вылечу, и специально промахиваться?

Патрик Кавендиш хрипло рассмеялся.

— Никто мне не приказывал, осёл. Я же говорил, просто ты мне не нравишься, и никогда не нравился. Когда подвернулось это дельце, и ты оказался рядом, я подумал, что это отличная идея — выстрелить в тебя, направить полицию и Бюро искать то, чего нет. А потом, сам знаешь, мы почти никогда не останавливаемся, если цель жива. Но пантера? Пол, это жульничество.

— Погоди. Первый раз, когда ты стрелял на площади, почему именно эти люди?

— Это приказ, Веласкес, его не обсуждают и о нём не говорят. Я даже не знал, кто они.

— Ладно, почему ты меня не убил?

— Малыш, я тебе вроде ещё не все мозги отстрелил. Мама, Нина, даже тётя Тереза, они очень огорчились бы, если бы ты помер, и я не хочу, чтобы это было из-за меня, — майор Кавендиш подхватил с земли винтовку, рюкзак, и ушёл, не оглядываясь.

Через два километра он вышел на дорогу, и сел в припаркованный на обочине пикап. Неподалёку от Саус-лейк Патрик остановился, достал коммуникатор, сигнал ушёл на спутник, связывая одного абонента с другим. На экране появилось статичное изображение хищной птицы.

— У меня есть три отличные новости, — доложил майор, — первая, я прострелил ему обе щеки, паршивец восстановился меньше чем за пятнадцать минут, как ты и сказала.

— Он ничего не заподозрил?

— Нет, считает меня тем ещё мерзавцем и садистом, думаю, это к лучшему.

— Отлично, продолжай.

— Девчонка у него, я её сам видел, она жива и здорова. На браслете четырнадцать часов, значит, он за ней присматривает.