Дурная кровь (Павел Веласкес-2)

— И не говори, — Павел похлопал её по ноге, чуть смутился, бедро у Волковой было тёплое и упругое, — ты молодец, отлично поработала. Нелегальные склады, похищение людей, вербовка прямо в университете, у меня ещё есть кое-что о краже военных технологий, а потом бац, и расплата. Призрак — это догадка, не думаю, что стоит об этом рассказывать.

— Тогда почему стреляли в тебя?

— Думаю, я сам спровоцировал стрелка, потянувшись за пистолетом. Посмотрю, что есть, и через пару дней отдам всё это своему нанимателю. Насчёт себя не беспокойся, будем считать, что расследование длилось три месяца, плюс ещё двадцать тысяч на текущие расходы.

— Добавь ещё десятку, — Настя покраснела. — Эй, босс, раз уж ты меня увольняешь, я до полуночи всё ещё на тебя работаю, да?

— Выходит, так.

— И это значит, — Волкова повернулась на бок, её грудь прижалась к шее Веласкеса, она провела пальцем по его щеке, — что ты, как и любой другой начальник с липкими ручками и сальными глазками, мечтаешь со мной переспать?

— Предположим, — Веласкес улыбнулся, поцеловал Настю, стягивая с неё майку. — Кто я такой, чтобы идти против традиций.

— Эй, не торопись. Так и быть, но с одним условием.

— Каким?

— Потом ты мне наконец расскажешь, что произошло, когда нас похитили.

* * *

Веласкес подъехал к двухэтажному особняку Ортеги в начале второй трети на следующий день. Возле дома стоял белый лимузин, такие машины были редкостью на Параизо — богачи предпочитали вертолёты и яхты. На входе Павла встретили трое охранников, один из них был магом. Веласкеса тщательно обыскали, заставили снять браслет и досчитать до десяти, забрали коммуникатор, и только после этого появилась Мишель Ортега. Она была одета в строгий бежевый костюм.

— Сеньор Игнасио приказал проводить тебя сразу же, как появишься, — сказала она, — но сейчас у него врач.

— Я могу заехать в другой раз, — предложил Павел.

— Нет, — Мишель решительно качнула головой. — Он сказал — немедленно. Идём.

Они вышли из дома, сели в лимузин, машина ехала минут десять, Игнасио Ортега жил в одном из самых фешенебельных районов Верхнего города — Маунт-хилле, шикарные дома здесь стояли, окружённые высокими заборами, въезд на территорию охраняла полиция. Лимузин свернул с широкой дороги к кованым воротам, проехал по кипарисовой аллее к одноэтажному дому, занимающему не меньше двух гектаров.

Огромный холл с бассейном посредине был пуст, Мишель прошла к бару, налила себе выпить.

— Подождём, — сказала она. — Все разговоры потом.

Через двадцать минут из дальней двери появилась медсестра, поманила их.

— Сеньор Ортега в сознании, — сказала она. — Доктор Гомеш против вашего визита.

— Ничего, — Мишель повела Павла по коридору, завела в большую комнату без окон, заставленную медицинским оборудованием. — Он здесь, дядя.

Игнасио Ортега и точно умирал, уж в этом Веласкес разбирался. Старик лежал в стабилизационном геле, рядом с ним сидела Мириам.

— Привет, Паулу, — сказала она.

— Вы знакомы? — удивилась Мишель.

— Он тоже был моим пациентом, только слишком быстро вылечился, — Мириам встала, — сеньор Игнасио, я буду рядом, не перетруждайте себя. Час, максимум два, не больше.

— Конечно, деточка, — еле слышно сказал Игнасио, — А теперь все вон отсюда. Оставьте меня с сеньором Веласкесом наедине.

Мишель и Мириам вышли, дверь закрылась, зашипела, заращивая щели.

— Показывай, — приказал старик, голос его окреп. — Только самое важное, у меня не так много времени.

Павел развернул экран, настроил его на Ортегу, прилепил к экрану пластинку одноразового накопителя, и включил запись. Игнасио смотрел внимательно, и вопросов не задавал. Запись началась с перестрелки на площади Сервантеса, и закончилась убитыми магами на ферме, люди и события мелькали на десятикратном ускорени. Только в одном месте старик уменьшил скорость и некоторое время смотрел на умирающую Марси Франку, а потом с интересом разглядывал поясняющие схемы, куда Павел включил и жертв, и лабораторию в Гринвуде, и Рут Ларсен, и самого Игнасио, и Виктора Абернати, и даже Фальков. Это заняло чуть меньше трёх часов, периодически доктор Гомеш пыталась прекратить их беседу, но больной не обращал на её просьбы внимания.

— Хорошо, сеньор Веласкес, я закрываю контракт, — наконец сказал он.

— И что теперь? — Павел приложил ладонь к планшету, полюбовался на сумму.

— Не заставляй считать себя дураком, Веласкес, — Игнасио перетащил содержимое носителя в корзину, а сам носитель протянул Павлу, нажал кнопку на кровати. На стенах проступила сетка, запищали медицинские приборы, потерявшие связь с внешним миром, — если это останется у меня, моей семье не жить. Даже этой стерве Мишель, которая только и ждёт, как занять моё место. И многим другим, которые даже знать не знали, что делали, и их семьям тоже. Я стар и умираю, но я не садист и, что бы ты там не думал, не такая уж сволочь. Так как ты это сделаешь — сожжёшь меня изнутри или превратишь в камень? Вы, чокнутые маги, только так умеете, да?

Веласкес достал второй носитель, прилепил к экрану.