Дурная кровь (редакция 2003 г)

Удовлетворяя ее любопытство, я наблюдал за ней и понял, что Виту в общем-то не портит ее полнота. Маленькая и пышненькая она походила на Юлю Чичерину, с таким же сипловато-хулиганским голосом и немного мальчишескими повадками. При этом она обладала всем, что необходимо женщине. Только женщине не в моем вкусе. Я не очень жаловал ее напористость, а главное – нагловатость, которая была явно частью ее вздорного характера.

Покончив с расспросами, Вита принялась сама рассказывать о себе, причем, явно не задумываясь над тем, будет ли мне это интересно. Она то и дело перебивала меня, словно боялась, что не успеет выложить все мысли, занимающие сейчас ее рыжую голову. И без того шаткий интерес к ней окончательно пропал, и я стал водить глазами по сторонам.

Вскоре подошла мама. Проголодавшиеся гости стали заранее нахваливать хозяйку, сделали громче музыку, опять включили камеру и принялись разбирать салаты. Застучали вилки, отовсюду послышалось: «А вам этого положить?», «Положите того пару ложечек», «Все, все, хватит!». И над самым ухом: «Паша, обслужи соседку».

– А? Да, конечно, – я отрешенно потянулся за салатом, но Вита справилась сама, и сейчас проворно заполняла мою тарелку разнообразными праздничными яствами.

– Да ладно, – заулыбалась она, видя мои попытки заняться самообслуживанием. – Сиди спокойно, все пучком.

Вскоре посыпались первые тосты, звон бокалов, за ними последовали вторые и третьи, все они были благополучно записаны на видеопленку, копии которой долгие годы хранили семьи присутствующих. Интересно, просматривали ли они их на досуге или держали просто как бессмысленную реликвию?

Я до сих пор помню восторженные речи и веселый смех счастливых людей в этот семейный праздник. Да, отличное мероприятие, но вскоре я понял, что мне уже пора. Вероятно, это водка сделала свое черное дело – вернулась прежняя меланхолия. Встав из-за стола, я подошел к маме и шепнул ей на ухо о том, что ухожу.

– Но, Павлик, ведь все только начинается, – с этими словами она ухватилась за рукав моего свитера, словно хотела удержать меня, если не уговорами, так силой.

Я был непоколебим, мне срочно нужно было идти, иначе я опоздаю на празднование с одногруппниками. Пришлось выдумать такое оправдание, чтобы удалиться без шума.

– Сынок, ты хотя бы пельменей дождись.

Нет, я решил не оставаться здесь больше ни секунды.

– Но чай с тортом ты просто обязан попробовать!

Нет, нет и нет!

– В таком случае хоть подожди, пока я тебе еды домой соберу. Праздник все-таки.

От этого я отказаться не мог.

Наш разговор не мог ускользнуть от внимания Виты:

– Марина Андреевна, мне тоже пора, Паша заодно меня проводит. Так ведь?

Дура, тебя мне еще не хватало.

– Да-да, конечно, – буркнул я в ответ.

Беспомощно улыбнувшись, мама обреченно вздохнула, словно принимая мой уход как нечто неизбежное, и отпустила рукав. Как я понял, Вита была образцово-показательной девочкой в глазах взрослых. Может, немного необычной и самостоятельной, но она нравилась всем, в том числе моей требовательной маме. Поэтому, увидев, что надо мной взял опеку такой «примерный ребенок», она смягчилась и отступила.

– Ну вот, молодые нас покидают, – громко продекламировал отец, до этого все больше общавшийся со своей рюмкой. Неутомимая камера в руках дяди Сережи устремилась в нашу сторону и взяла крупным планом мое недовольное лицо.

– За молодых! – выкрикнул раскрасневшийся Михаил, вскочив на ноги. Сам он был существенно моложе большинства сидевших за столом, поэтому его тост был встречен дружным смехом. Мы с Витой опрокинули по последней рюмке.

Кто-то из гостей крикнул «Горько!» и тут же захохотал довольный своей шуткой, но на него зашикали. На этой ноте мы с Витой и удалились.

На улице было очень холодно. Вот уже вторую зиму Новый год проходил в экстремальных условиях. Однако сорокаградусный мороз и лютый пронизывающий ветер удерживали сибиряков дома лишь до поры до времени. Когда начинал действовать алкоголь, обильно потреблявшийся почти в каждом доме, люди скопом вываливались наружу, не обращая внимания на суровый климат, и веселились.

Но мне было грустно и холодно. Я хотел лишь одного – быстрее добраться до своей квартиры. Но теперь придется провожать эту навязчивую дуру, Виту. Полцарства за такси!

– Тебе куда? – спросил я, пряча нос в мохеровый шарф и заправляя перчатки в рукава не слишком теплой куртки.

– Да тут, рядом, – проговорила Вита. Изо рта у нее шел пар. – У тебя сигареты есть? А то у меня уши опухли, пока я там сидела без курева.

Я молча кивнул, не особенно удивившись – значит, не такая уж она и пай-девочка, как думают взрослые. Мы вытащили по сигарете и пошли в нужную ей сторону. Уже через пару минут у меня замерзли ноги, и я с завистью поглядывал на свою спутницу, шедшую рядом. Виталина была одета гораздо теплее – коричневая дубленка длинной до голени, теплый мохнатый капюшон, прячущий рыжий ежик ее головы, и массивные кожаные ботинки на толстой подошве. Глядя на ее энергичную походку, вспомнилась Чичерина и ее «Жара, жара!».