Дурная кровь

Я уже собирался обратиться к Дэвиду Маккарти по поводу завещания, когда зазвонил телефон. Может, это Маккарти почувствовал, что я задумал, и сам мне звонит… Но, конечно же, это был не он.

– Это Эдвард Лоу?

– Да.

– Меня зовут Эйлин Уильямсон. Насколько я понимаю, вы частный детектив?

Опять этот лихорадочный бред! Если вы все так хорошо понимаете, может, объясните это мне?

– Мистер Лоу?

– Да. Что я могу для вас сделать, миссис Уильямсон?

– Вы ведь знаете, кто я такая, да?

– Да. Сожалею о смерти вашего мужа.

– Об убийстве мужа.

– Полиция заявила, что это было убийство?

– Мы могли бы встретиться?

– Не уверен, что это хорошая мысль, миссис Уильямсон. Видите ли, если это уголовное расследование, вести дело будут полицейские. А в полиции Сифилда меня предупредили, чтобы я не вставал на их пути.

– Это не уголовное расследование, к сожалению.

– Я все-таки не понимаю…

– Был анонимный звонок. Женщина. Она сказала, что вы разыскиваете Питера Доусона, сына строителя. Она утверждала, что его смерть связана со смертью моего мужа, но кто-то мешает полицейскому расследованию этих двух смертей.

– Кто мешает?

– Старшие офицеры, которые стараются сделать так, чтобы не были затронуты интересы больших шишек.

Старший офицер Кэйси? Неужели Джон Доусон до сих пор может влиять на ход уголовных расследований? И почему им с Барбарой так хочется объявить смерть Питера самоубийством?

– А я тут при чем?

– Эта женщина сказала, что вам все равно, обидятся ли сильные мира сего. На самом деле она считает, что вас это может заинтересовать. Если это правда, мистер Лоу, я хотела бы нанять вас для того, чтобы выяснить, кто убил моего мужа и почему.

Лихорадочный бред. Снова.

– Кто эта женщина?

– Я же сказала, звонок был анонимный.

– И никаких предположений, кто это может быть? Акцент, манера речи?

– Она знает вас, а не меня. Голос обычный, мягкий дублинский акцент. Дружелюбная. Немного нервничала.

– Что-нибудь еще?

– У меня есть номер ее телефона.

– Да? Как вам удалось его узнать?

– У Джозефа был определитель номера.

– Джозеф или Сеозам?

– Все, кто знал мужа, звали его Сеозам. Думаю, это реверанс перед ирландскими избирателями. Полицейские посоветовали ему установить определитель номера на случай анонимных угроз, жалоб и маньяков.

У меня была возможность сбежать, сесть на самолет и никогда не возвращаться.

Но я решил ею не пользоваться.

– Мистер Лоу?

– Дайте мне адрес, я подъеду через час.

Эйлин Уильямсон дала мне адрес и телефон той женщины, которая ей звонила. Я набрал номер. Усталый женский голос сказал «алло».

– Привет, Кармель. Это Эд Лоу.

– Рада тебя слышать, Эд.

– Серьезно?

– Конечно.

– Я полагаю, ваш домашний телефон не печатают в телефонных справочниках?

– Естественно. Как и номера всех полицейских.

– Тебе не интересно, откуда я его узнал?

– Может, тебе дал Дэйв.

– Ты же знаешь, что он не давал.

– Ну, ты же детектив, не так ли? Видимо… ты нашел его где-то.

– Ты знаешь, что можно скрыть свой номер от людей, у которых есть определитель номера?

– Да, есть такая функция.

– То есть если ты хочешь, чтобы кто-нибудь узнал твой номер…

– То отключаешь функцию.

Повисла тишина. Наконец Кармель сказала:

– Дэйв волнуется из-за этого дела, Эд. Я не говорю, что он попросил меня звонить Эйлин Уильямсон… или что он сможет защитить тебя, если ты напортачишь.

– О чем это ты?

– Люблю мужчин за сообразительность.

– Дэйв думает, что существует какое-то прикрытие?

– Дэйв очень бы хотел это выяснить. Его сняли с дела Доусона.

– Почему?

– Он верит в торжество справедливости, вот почему. А это вонючее болото. Но Дэйв не бросит это дело. Ты поможешь ему?

– Мне нужны материалы, доступ к которым есть только у полиции: подробности экспертиз, отчеты баллистов.

– Я все достану.

– Кармель, ты уверена, что Дэйв пойдет на это?

– Я уже с ним поговорила. Он будет на связи. Будь осторожнее, Эд.

Кармель повесила трубку. Я сел и стал слушать. Тишина на линии была похожа на разговоры мертвецов. Если они что-то и знали, то ничего не стали бы рассказывать.

Эйлин Уильямсон жила в Болсбридже, на широкой улице, застроенной викторианскими особняками. Там располагалось несколько посольств, время от времени встречалась стоматологическая клиника или адвокатская контора; остальные здания были жилыми. Большая часть из них демонстрировала новейшие тенденции в строительстве: красивая пристройка или новая стена, недавно покрашенные или почищенные камни и кирпичи. Машины были дорогие, но без вычурности: «ауди» и «вольво», а не «мерседесы» или «ягуары». Здесь были такие деньги, которым не нужно привлекать к себе внимание. Я не мог даже представить, сколько стоит какой-нибудь из этих домов. Как в дорогущих магазинах, где на товарах не указана цена: если вы спрашиваете, значит, не можете себе это позволить.

Моросило; воздух был сырым, а земля нагрелась так, что вода не оставляла на ней следов.