Дурная кровь

– Я не знаю подробностей вскрытия, Барбара, но когда я разговаривал с детективом Доннли и инспектором Рид, они были склонны считать, что это убийство.

Барбара понимающе улыбнулась.

– Да, ну, начальник Кэйси… – замурлыкала она. – Конечно, возможно, мы никогда не узнаем точно, каковы были обстоятельства. Может, там была целая шайка пьяных хулиганов или какие-то интриги. Но это не важно. Я верю в то, что мой бедный мальчик сам отнял у себя жизнь.

Она трагически кивнула, сжала кошелек двумя руками и вышла в холл.

Я проводил ее до парадной двери и попытался вернуть деньги.

– Барбара, я не могу взять деньги. Их слишком много. Кроме того, Линда уже заплатила мне за ту работу, которую я сделал.

– Это всего лишь деньги, – произнесла она излюбленную фразу тех, кому не нужно особенно заботиться о деньгах. Она оглядела убогие, пропитанные плесенью стены, грязные обои, разбитые оконные рамы, дырявые ковры, потом перевела взгляд на меня, перестав вдруг скрывать презрение.

– Потому что ты собирался всем нам показать, да? – сказала Барбара, и в ее улыбающихся глазах промелькнула злость. – Эдакий супермен нашелся?

Я кивнул.

– Да уж… Посмотри на себя! Пьянь! Может, Дафна и гордилась тобой, Бог ей судья. Ты послал ей несколько шиллингов, чтобы навести порядок в доме. А дом взял и обвалился. Это просто развалины, и все.

Она зловеще улыбнулась и содрогнулась всем телом от волнения.

– Собирался показать нам всем, да? Ну, не сомневаюсь, что ты найдешь применение этим деньгам. Мне только жаль, что я не отдала их Дафне. Она не взяла бы их. Слишком гордая, видишь ли. Гордая, да, гордая.

Она запнулась. Поднесла платок к искаженному лицу и встала в дверях. Послышались всхлипывания. Я не мог сказать, притворялась ли Барбара, но ее слова глубоко меня задели. Состояние дома моей матери переполняло меня стыдом с того самого мига, как я увидел его. Я должен был помогать матери, а я не делал этого.

Барбара утерла слезы. Пробормотала что-то, похожее на молитву. Горе угадывалось в каждом ее вздохе, несмотря на все ее самообладание и актерские жесты. А как могло быть иначе?

– Как Линда? – спросил я.

– В ужасном состоянии, бедная девочка. Она поживет у нас некоторое время. Ей пришлось слишком много пережить, а она такая ранимая. Ею просто пользовались. Особенно в последнее время.

Барбара холодно на меня взглянула, но потом выражение ее лица смягчилось. Она сжала мое лицо двумя руками, притянула к себе, поцеловала меня в губы, упомянув, что Господь благословит, спасет и простит всех нас. Потом ушла.

Когда она шла через дорогу к своей машине, то вдруг споткнулась и сразу же превратилась в пожилую женщину, слабую, сутулую. Она подождала у машины, пока водитель в черном костюме откроет ей дверь; потом села на сиденье и исчезла за тонированным стеклом. Машина – серый «лексус» – тронулась с места, а я подошел к воротам, чтобы разглядеть номерной знак. Это была та же машина, которую я видел у дома Линды вчера вечером.

Ночные запахи витали в саду. Я немного посидел на крыльце, пытаясь разобраться во всем случившемся, но детали не желали складываться в единое целое. Мой взгляд привлекла стопка бумаг, торчавшая из почтового ящика.

Я вытащил их и стал разбирать: рекламки пиццы с доставкой, садового инвентаря, вечерних уроков, местного детского сада и прочее. Свернул все бумаги в рулон и пошел на кухню, где выбросил их в мусорный мешок. Макрель лежала на разделочной доске, всем своим видом напоминая, что я сегодня ничего не ел. Я поставил варить картошку, почистил и разделал рыбу, обвалял ее в сухарях и пожарил на масле. Потом почистил горошек и бросил его в картошку. Когда все было готово, я принялся за еду. Потом вытащил из мусора пачку рекламных листков и принялся за чтение.

Реклама нового агентства недвижимости гласила: «Тем, кого это касается – если вы являетесь владельцем дома, это может касаться вас. Получите лучшую цену на рынке за ваш дом. Мы сделаем всю работу, вы получите все деньги».

Я некоторое время продолжал это бессмысленное чтение, как вдруг до меня дошло: «Тем, кого это касается». В рекламном листке это выглядит нормально. Но если вы используете эти слова в качестве названия документа, то, скорее всего, вам не захочется каждый раз переписывать все слова целиком, и вы поставите просто первые буквы каждого слова – «ткэк».

Именно так назывался документ в компьютере Питера Доусона – тот, что был стерт во вторник, пока Линда была на похоронах. Чек из магазина «Ибриллс Стэйшнари» в Сифилде доказывал, что Питер купил конверты (писчую бумагу и марки). Все эти факты, собранные вместе, могли означать многое. В том числе и то, что Питер собирался покончить жизнь самоубийством, поэтому написал прощальное письмо и отослал кому-то, может, нескольким адресатам.