Дурная привычка

Полет обратно значительно стремительнее, чем туда. Будто скатываюсь с высокой горы и попадаю точно в развороченную шахту, на дне которой лежу…

Я пришел в себя из-за того, что кто-то настойчиво трогал меня, теребил подсумки, и тыкал чем-то твердым в поясницу. Я лежал на боку, придавленный бетонными осколками. Тело ныло, вздохнуть было больно. Удушливый смрад наполнял мои легкие. Я закашлялся. Тот, кто меня трогал, пробормотал что-то непонятное, и я почувствовал, как грузное тело отбежало в сторону, шлепая босыми ступнями по бетонному полу. Голова моя кружилась, меня сильно тошнило, и я не мог собрать расползающиеся мысли. Что-то ускользало от меня, что-то важное. Я попытался пошевелить рукой. Мне это удалось. Хорошо. Теперь глаза. Я раскрыл их, готовый в ту же секунду зажмуриться от яркого света. Но этого не потребовалось: вокруг был сумрак. Стекло шлема растрескалось от удара, но пленка, наклеенная на него, удерживала осколки на месте. Я поднял руку и надавил на забрало, заставляя его спрятаться в лобовой части шлема. Лишь только я отодвинул лицевой щиток, смрад, заставивший меня кашлять, усилился стократ, и я поспешно выдвинул из щели запасное бронестекло. После этого автоматика, поняв, что шлем вновь герметичен, активировала замкнутую систему дыхания. Смрад сразу исчез. Дышать стало легче.

Мне не давало покоя назойливое бормотание, доносившееся со спины. Я ногами сдвинул кусок бетонной плиты, придавивший меня, повернулся с боку на спину, повернул голову, попутно удостоверившись, что шею я не сломал, и уперся взглядом в бюрера. Он что-то обиженно ворчал, указывая на меня пальцем. Рядом с ним сидел другой бюрер, поменьше. Он молчал, слушая старшего товарища.

Два подземных карлика не так много для опытного сталкера. При условии, что он здоров и вооружен. Для меня же и одна крыса сейчас могла создать серьезные проблемы. Пока бюреры не проявляли агрессии. Но это «пока» не станет продолжаться вечно. В конце концов, мутанты сообразят, что я — легкая добыча и ринуться в атаку. Нельзя этого допустить!

Я дотянулся до подсумка, в котором лежал еще один подарок Затевахина — граната «Гелиос-2». Бюреры беспокойно заерзали, увидев у меня в руке блестящий предмет, но они пока не понимали, что их ждет. Кольцо взрывателя осталось на карабине в подсумке, я разжал руку и зажмурился. Граната выпала из моих пальцев, глухо стукнулась о бетон пола и покатилась. Через секунду ослепительно полыхнуло, и бюреры, привыкшие к темноте, пронзительно завизжали. Потом их визг превратился в булькающий хрип. Я открыл глаза и увидел, как возле стены, исходя белой пеной, корчатся два тела в рваном тряпье.

Я попытался выкопаться из-под обломков. Мне удалось это не сразу. Утешало в сложившейся ситуации только то, что ничего жизненно важного я не повредил. При дыхании сильно болело в левом боку, меня тошнило, кружилась голова, ныла поясница, и трудно было двигать ушибленной рукой. Но все это было не смертельно и поправимо. К тому моменту, когда я освободился из каменного плена и решил вопросы с самодиагностикой, бюреры еще не пришли в себя. Яркий свет, ослепил их, поверг в шок, но не убил. Я, шатаясь, подошел к мутантам, и разрядил в них остатки обоймы. Бюреры затихли. Я сменил обойму в пистолете и попытался включить налобный фонарь. Удалось это только со второго раза. При его свете я запустил программу тестирования систем жизнеобеспечения костюма, и, пока она работала, начал разыскивать своего напарника.

Леха нашелся сразу, как только я заглянул за кучу бетонных обломков, из которой только что сам выкопался. Сталкер лежал на спине сразу за ней. Руки его были раскинуты, но в одной из них он держал свой верный «Абакан», не пострадавший при падении.

Я снял с напарника шлем. Леха дышал, пульс на шее прощупывался отчетливо. Индикатор его ПДА показывал, что «Долговец» жив, но пребывает в глубоком обмороке, хотя непосредственно сейчас его жизни ничего не угрожает. Ледокола тоже спасли доспехи. Не зря «Долг» в их разработку столько труда и денег вложил.

Я достал аптечку, вынул из набора три шприц-тюбика: стимулятор, противошоковое средство и обезболивающие. Потом, расстегнув защелки на комбинезоне, освободил лехино плечо и вколол два препараты в тугую мышцу, воздержавшись, по некоторым соображениям, от обезболивающих. После этого я вновь запаковал Ледокола в броню, оставив свободной только голову. Теперь можно было заняться собой. Шок у меня уже прошел, поэтому я ограничился стимулятором и обезболивающим.