Дурное влияние

Мы стоим ровно на том самом месте, где мама Олли сказала мне, что Олли с Карлом уехали без меня. Полное ощущение, будто прошла целая вечность, хотя это было всего лишь утром. И вот теперь, когда Карл сжимает мне руку, корябая на ней крошечные цифирки, меня вновь охватывает все то же утреннее чувство: что меня вычеркивают, что Карл поставил меня рангом ниже Олли.

Прощаясь со мной, Олли отводит глаза.

Позднее, в ванне, я скребу и скребу, пока не становится больно, пока от надписи не остается и следа.

Дом Олли

По субботам у нас с Олли давно вошло в систему, пока не начался спортивный обзор по телику, устраивать возню на ковре в гостиной, подражая приемам борцов.

Но теперь, когда к нам присоединяется Карл, игра становится совсем другой. Борьба скорее похожа на драку, особенно если я против Карла. Он может побить нас обоих, но с Олли он обходится гораздо мягче. Карл специально делает так, чтобы свалиться на ковер, сплетясь с Олли в какой-нибудь прикольной позе, и при этом они всегда ржут как шизанутые. Когда же очередь доходит до меня, он просто хватает меня за локоть, за руку или за ухо и крутит изо всех сил, пока я не сдамся, а потом снова и снова повторяет свой приемчик, заставляя просить пощады.

Олли он никогда не делает больно. Только мне. И Олли об этом знает, но ему все равно.

Олли он действительно нравится. В этом-то вся проблема. Олли нравится быть в группе, а не в паре. Так что с Уэмбли и до самого конца каникул наша троица — единая команда. Теперь мы с Олли больше не бываем вдвоем. Теперь мы всегда втроем.

Меня это не устраивает, я этого абсолютно не хочу, но как его можно не пустить, если Олли сам его позвал? И как я могу сидеть дома один, изнывая от скуки? Чтобы против кого-то пойти, надо действовать сообща. Если у тебя есть друг, все получается как бы само собой, ты особо не заморачиваешься на эту тему. Достаточно того, что вы вместе, и всем сразу становится ясно: в эту компанию никого больше не приглашают. Но с Карлом Олли ведет себя совершенно иначе. Он открывает двери и впускает его без всяких разговоров, даже не интересуясь, нравится мне это или нет.

Теперь мы всегда собираемся только у Олли. К Карлу нас никто не приглашал, ко мне мы, естественно, тоже не ходим. У папы точно бы крышу снесло. Я не смог бы ему объяснить, как это Карл вдруг стал моим другом. Меня, если честно, никто и не спрашивал, но папе этого не понять.

Как только подворачивается удобный случай и мы с Олли остаемся наедине, я выкладываю ему историю про бензопилу. Но слишком поздно. К тому времени Олли уже в курсе, что мы с Карлом не в ладах, и моя история выглядит не очень-то правдоподобной. Наверное, она даже выглядит так, будто я специально все выдумал, чтобы настроить Олли против Карла.

Нет, Олли не говорит, что я вру. Он просто пожимает плечами:

— Ну?

Я пересказываю историю еще раз, теперь уже в красках и со всеми подробностями шизанутого поведения Карла. Но даже после этого Олли талдычит свое вечное:

— Ну?

Баранки гну! Объяснять ему что-то бесполезно. Абсолютно без толку.

Иногда я думаю, что на самом деле Олли не нравится Карл. Ему просто нравится разница между тем, как Карл обращается с ним и со мной. Раньше, когда нас было всего двое, главным был я. Теперь же все наоборот, главный теперь Карл, а я — где-то в самом низу мусорной кучи. И если теперь кого и обижают, делают больно или дразнят, то всегда только меня, и никогда Олли, не говоря уже о Карле.

Если Олли действительно считает, что я обращался с ним плохо, он должен был прямо сказать мне об этом. А позволять какому-то новичку захватить власть — это просто глупо, потому что Карл все только портит. Это же ясно и дураку. Но Олли всегда был таким. Олли хочется, чтобы все шло по накатанной год за годом, а потом его вдруг клинит и он решает, что теперь ему нравится что-то новое. Мол, нравится, и точка, причем без всякого предупреждения, и переубедить его просто нереально. Я могу говорить о Карле все что угодно, от этого ровным счетом ничего не изменится.

Как правило, Олли делает то, чего хотят другие, но думает он всегда только о том, чего хочет сам. Уговорить его по мелочи — раз плюнуть, но когда дело касается чего-то важного, ты можешь хоть лоб расшибить. Наполовину бабочка, наполовину осел. Такой уж он, Олли.

Теперь, когда нас трое, изменилось все. Карл новичок и по идее должен вести себя как гость, но с той самой минуты, как Карл становится частью команды, он сразу берет власть в свои руки. Одну за другой он портит нам все привычные игры либо настраивает нас против всего, что нам когда-то так нравилось. (См. Табл. 1.)

Трудно сказать, чем мы занимаемся взамен. Мы стали больше слоняться по улицам. Довольно часто мы просто идем в торговый центр и часами глазеем на прилавки, рассуждая, что бы мы купили, будь у каждого из нас по миллиону. Возможно, кому-то это покажется скучным, но с Карлом скучно не бывает. Есть множество вещей, которые мне в нем не нравятся, но одного я о нем не скажу никогда: что с ним скучно.

Табл. 1. Игры, испорченные Карлом