Дурное влияние

— Пойми, Рейчел. Если он сделал это один раз, без всякого повода, он сделает это еще и еще.

— А КТО СКАЗАЛ, ЧТО БЕЗ ВСЯКОГО ПОВОДА?

— То есть ты хочешь сказать, что во всем виноват папа?

— А МОЖЕТ, И ВИНОВАТ. МЫ ЖЕ НЕ ЗНАЕМ, ЧТО ОН ЕМУ СКАЗАЛ. БУДЬ У МЕНЯ ПИЛА, Я БЫ САМА ЕГО РАСПИЛИЛА УЖЕ СТО РАЗ.

— Не говори ерунды, Рейчел.

— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТВОИ ЗАПРЕТЫ. Я ВСЕ РАВНО БУДУ С НИМ ВСТРЕЧАТЬСЯ.

— В таком случае я не разрешаю тебе выходить из дома. Ни с кем не будешь встречаться! Все, разговор окончен.

— МАМА! ОН АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНЫЙ. А ТЫ… ТЫ ПРОСТО СНОБКА!

— Снобизм здесь вовсе ни при чем. Он психически неуравновешенный. Его мать — пьяница. А отец вообще черт знает где…

— ОНА НЕ ПЬЯНИЦА. ТЫ ВЕДЬ ЕЕ ДАЖЕ НЕ ЗНАЕШЬ.

— Она пьяница, Рейчел.

— ТЫ ГОТОВА СКАЗАТЬ ВСЕ ЧТО УГОДНО, ЛИШЬ БЫ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ ДЕЛАТЬ ПО-ТВОЕМУ СЧИТАЕШЬ МЕНЯ ПОЛНОЙ ДУРОЙ, ДА? ДУМАЕШЬ, Я ПОВЕРЮ ЛЮБОМУ ТВОЕМУ СЛОВУ?!

— Рейчел, пойми, я желаю тебе только добра. Он плохой мальчик. И совершенно неуправляемый.

— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ.

— Что ж, юная леди, у тебя будет достаточно времени обо всем хорошенько подумать, потому что с этой минуты ты никуда не выйдешь, пока не дашь мне слово, что больше никогда не будешь встречаться с этим мальчиком. Ты поняла?

— В ЭТОМ ДОМЕ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ТАКОЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. А ТЫ — НАЦИСТКА! УБИРАЙСЯ ВОН ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ. ИЛИ ТЫ ТЕПЕРЬ И КОМНАТУ У МЕНЯ ОТБЕРЕШЬ?

Я слышу, как щелкает замок, но проходит еще некоторое время, прежде чем до меня доносится звук маминых шагов по лестнице.

Следующие две недели в доме довольно шумно. Мама, папа и Рейчел либо совсем друг с другом не разговаривают, либо кидаются друг на друга будто помешанные, а порой начинают орать во всю глотку, что они друг с другом не разговаривают, — на мой взгляд, полная бессмыслица. Рейчел вроде как запрещено выходить из дома, но запретать ей выходить вообще они не могут, а она, естественно, никогда не признается, куда идет. Вот, собственно, из-за чего весь сыр-бор.

В течение этого периода разговоры за обедом в среднем сводятся к следующему. (См. Рис. 8.)

И вот в один прекрасный день наступает полная тишина. Странная и зловещая, как будто в доме тяжелобольной. Рейчел перестает выходить на улицу, перестает спорить с мамой и папой, перестает принимать гостей.

Даже Люси к ней больше не заходит.

Когда же Рейчел все-таки выползает из своей комнаты, чего не случается практически никогда, глаза у нее краснющие и она все время молчит. Словно кто-то умер. Собственно, так оно и есть. «Рейчелюси» больше не существует.

Донни смотрит сериал «Открыто круглосуточно», который, насколько я знаю, он считает полной лажей, а это значит, что у него нет предлога от меня отделаться. Будь это какая-нибудь другая программа, у меня не было бы ни единого шанса. Сначала я щекочу его, пытаясь привлечь к себе внимание, а потом начинаю приставать. Я хочу, чтобы он объяснил мне, что творится с Рейчел. Я не жду ответа прямо сейчас, но почти уверен, что рано или поздно смогу его доконать.

На удивление, Донни сдается довольно быстро: после короткого (но одностороннего) боя на подушках и более продолжительного двойного реванша за мои щекотания. Донни — именно тот, к кому следует обращаться в периоды общесемейного сумасшествия. Он единственный в нашем доме — кроме меня, разумеется, — у кого имеется маломальское понятие о логике.

— Карл был ее парнем, — объясняет он.

— Это я и без тебя знаю, — отвечаю я.

— И, несмотря на все скандалы и приказ мамы с папой забыть о нем, Рейчел все равно втихаря продолжала с ним видеться. И вот как-то раз она пошла в гости к Люси, а Карл оказался там.

— И что?

— И все.

— Все?

— Да.

— Не может быть. А что дальше?

— А дальше ничего. Конец истории. Она отправилась к Люси и застала у нее в комнате Карла.

Я старательно обдумываю его слова.

— А чем Карл с Люси занимались?

Донни отрывает взгляд от телевизора и хитро ухмыляется:

— Кто его знает! Ты сам-то как думаешь — чем они занимались?

Очень коварный вопрос. Что бы я ни ответил, Донни просто поднимет меня на смех. И я выбираю обходной маневр.

— А ты как думаешь — чем они занимались?

— Ага-а-а, — не сдается Донни. — Сначала ты мне скажи, а потом я тебе.

— Я думаю, они целовались. Как минимум.

— Как минимум?

— Ага. Как минимум целовались.

Донни улыбается, но не смеется.

— Полагаю, ты прав.

— И теперь Рейчел не хочет видеть их обоих?

— Точно. Потому что они ее обманывали.

— Это как?

— А вот так. Они ведь не сказали ей, что встречаются.

— А они что, говорили, что не встречаются?

— Нет. Просто помалкивали на этот счет.

— Тогда это не обман.

— Обман.

— Нет, не обман.

— Хорошо, пусть не обман. Жульничество.

— В чем?

— Просто жульничество.

— Но почему?

— Потому.

— А что, есть какие-то правила насчет жульничества? Какие-то инструкции?

— Нет никаких инструкций, но правила есть.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю, и все.

— Откуда?

— От верблюда.

— Нет, скажи.

— Отвянь.

— А почему она так расстраивается?

— Блин, я же все тебе объяснил! Хватит, отвали уже.