Дурной глаз

– Ты смотри, какой резвунчик, – проскрежетал Серёга, едва обращая внимание на нытьё супруги. Теперь «Рено» делал сто тридцать, но расстояние между ним и белым автомобильчиком только увеличивалось. Быстрее Серёга ехать боялся, в чём он никогда не признался бы даже себе.

После минуты тщетной погони скорость пришлось сбросить.

– Какой у него номер? – спросил он ровным тоном, но глаза его сощурились от ярости. – Ты заметила?

– Нет, не заметила, – недовольно отозвалась Лерка. – Зачем тебе его номер, Сирёж?

– «Пробью» мудака.

Сзади послышалось девчачье хихиканье.

– Сирёж!

– Отстань, – бросил он, нервно жуя губы.

– Когда уже город? Едем, едем и всё никак.

– Когда-нибудь, – сдержанно ответил он, думая об Y-образной развилке. Правильно ли он свернул? И почему, самое главное, он её не помнил? Местность вокруг тянулась самая бесприметная, глазу не за что зацепиться. И потому Серёга не мог сказать, что она ему знакома.

– Приедем, – сказал он, желая убедить в этом больше себя. Ему страшно хотелось свериться с картой в смартфоне жены – сам он пользовался кнопочной мобилкой, так как смартфонам не доверял. Разумеется, он этого не сделает. Нельзя демонстрировать неуверенность окружающим, особенно если это жена и дочь. Неполезно для авторитета главы семьи, знаете ли.

– Сирёж, – снова напомнила о себе супруга, и десяти секунд не прошло. Голос её звучал как-то странно, как у человека, который раскрыл чужой обман. – Ты говорил, что не заправлял до полного бака.

– Ну, – подтвердил он, бросив косой взгляд на Лерку. Она же смотрела мимо него на приборную панель – сосредоточенно, напряжённо, испуганно – и Серёга невольно проследил за направлением её взгляда.

Индикатор уровня топлива показывал полную заполненность бака.

– Насос на заправке и правда был неисправен, – хмыкнул Серёга. – Залил больше нужного за меньшие бабки. Халявочка!

Вот только когда он садился в машину после того, как заправился, индикатор показывал половину бака. Он проверял. Да, иногда прибор после заправки выдавал показания с погрешностью… но не в пятьдесят же процентов.

Ну и что делать с этим противоречием?

Правильно, игнорировать. Колонка оказалась с дефектом, индикатор среагировал с задержкой, нечего заморачиваться и всё будет чики-пуки. Образ лыбящегося верзилы с красной банданой на голове возник перед его мысленным взором, подобно призраку, и озноб пробежал по серёгиной спине.

– Господи, Сирё-ож, – всхлипнула Лерка, прижимая к подбородку кулачки в хорошо знакомом ему мелодраматичном жесте, означавшем, что жена крайне либо заинтересована, либо напугана. Или и то, и другое сразу. Обычно он наблюдал этот жест, когда Лерка смотрела всякие будоражащие шоу – про пришельцев, похищающих людей ради опытов, про заговоры мировой закулисы, про полтергейст – и находил его забавным. Но не сегодня. Не сейчас.

– А нечего было подслушивать херь всякую, – заметил он раздражённо.

– А если это правда, Сирёж?! – Лерка резко развернулась к нему. – Аномалии и проклятия… – Она понизила голос, чтобы не привлекать внимание Ники. – Проклятия существуют.

В отличие от неё Серёга не собирался шептать. Напротив, он прибавил громкости:

– Ты сама посуди. Даже если все пропавшие водители заправлялись на той заправке до полного бака, какая связь с их исчезновением? Только потому, что так сказал тот обрыган? С тем же успехом можно сказать, что они пропали потому, что ехали на машинах.

И Серёга хохотнул, отрывисто и зло.

Лерка продолжала прижимать кулачки к подбородку. Значит, его слова не подействовали. По крайней мере, она хоть замолкла. Спасибо богу за маленькие радости.

Дорога – вот что волновало его по-крупному. Слева беспрерывно тянулся выцветший луг с опорами ЛЭП, справа – такой же однообразный лесок. И эта «Киа», ушедшая за горизонт… С тех пор им не встретилась ни одна машина, никто не пытался обогнать. «Рено» катил по пустой дороге. Стерильной, если бы не раздавленный зверёк, который, впрочем, давно остался позади.

Серёга непроизвольно подумал о закольцованной киноплёнке и зрителях, вынужденных нескончаемо смотреть одни и те же кадры.

Впрочем, он был больше, чем зритель, он – участник.

Мысль абсолютно ему не понравилась. Было в ней что-то от тех передач, которые любила смотреть Лерка, и он уже не мог от неё отделаться. От мысли, не от жены. Хотя…

И вот помянешь же чёрта – та опять начала канючить:

– Сирёж, а мы правильно едем?

– Тут одна дорога, – буркнул он, прибавляя скорости. Только скорость могла развеять его сомнения – и тревогу. Слово «заблудился» ещё не прозвучало в его сознании, но, неоформленное, уже поселилось там. Шевелилось, как змея в норе – ты её не видишь, но знаешь, что она есть, и если сунешь в нору палец, змея может укусить.

Лучше не совать палец в нору, не произносить про себя запретное слово, а давить на педаль. Ещё чуть-чуть, и слева появится жёлтый рекламный щит, который висел на въезде в город с незапамятных времён: УЧАСТКИ В СТУДЁНОВСКОМ БОРУ! СПЕШИТЕ! ПРОДАЖА! ПРОДАЖА! ПРОДАЖА!