Дурной глаз

– У вас кариес на нижней пятёрке, – сказал он с чувством сладостной гадливости от собственного хамства. – Я даже отсюда вижу, что пломбу ставить поздно. Нужна коронка. Могу поставить. Скидку сделаю.

– Ты что, дурак?! – воскликнула Алиса.

На улице Юлий сказал жене:

– Это ведь как четверть моей месячной зарплаты.

– Какие зарплаты маленькие у некоторых, – фыркнула Алиса.

– Давно у тебя страсть к антиквариату появилась?

Она промолчала.

В машине она неожиданно опомнилась:

– Спасибо, Юлик!

Когда они подъехали к дому, Юлий сказал:

– Дома хлеба нет, а мы покупаем всякую ерунду.

– Мне сейчас что, за хлебом идти?! Что ты мне-то говоришь, что хлеба нет?

– Так, – вздохнул он. – Ничего…

Он довёл её до квартиры, а потом купил хлеб и отогнал машину в гараж. Дома застал Алису за важным делом: она сидела на кровати в спальне и пыталась открыть шкатулку маникюрными ножничками. Судя по её напряжённому лицу, поджатым губам, она занималась этим всё время, пока он отсутствовал. Пальто Алисы валялось, скомканное, на кровати.

– Внутри что-то есть, – сказала она Юлию. – Продавец мне говорил, что она пустая. Он дурак. Как это можно было не заметить? Я ещё в машине почувствовала, что в шкатулке что-то шуршит. Вроде бы бумага. А вдруг там царские деньги?

– Царские деньги? – переспросил Юлий отстранённо.

– Или открытки антикварные. Представляешь, сколько они могут стоить?

– Оставь шкатулку в покое, пока не сломала.

– Что ты тормозишь?! – вспыхнула Алиса, но шкатулку отставила. – Лучше придумай, как её открыть.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал Юлий.

Когда он, приняв душ и облачившись во всё домашнее, вернулся в спальню, он увидел шкатулку на прикроватной тумбочке Алисы. Юлий нахмурился. Шкатулка выглядела, пожалуй, неплохо, жена была права, но его не оставляло ощущение, что с вещицей не всё в порядке. Шкатулка не нравилась ему не только из-за стоимости, но почему ещё, он не мог себе объяснить. Пытаясь разобраться, Юлий взял её в руки. На мгновение ему показалось, что она всё же пуста, Алиса ошиблась… а потом шкатулка словно наполнилась шуршащей тяжестью, совсем чуть-чуть. Продавец в магазине, а тем более эксперты-антиквары не могли этого не заметить. Однако не заметили. Странно.

«Но шкатулка была пуста».

Ты просто переутомился, – возразил внутренний голос.

Юлий прислушался к шуршанию и вдруг отчётливо представил себе огромного жука-усача, ползущего по засохшим лепесткам роз. Жук задевал ребристыми антеннами стенки шкатулки, нерешительно перебирал тяжёлыми лапами, понимая: далеко не уползти. Лепестки хрустели под его твёрдым туловом и пахли горько. Жук был весь серый и его глаза были похожи на круглые, тоже серые, камни. Полтора столетия он, ослепший, шаркал по лепесткам внутри шкатулки. Вообразив это, Юлий едва не отбросил в омерзении покупку.

Подавил желание. Вернул шкатулку на место и спустя какое-то время даже сумел забыть про неё.

***

Он проснулся глубокой ночью от тиканья часов. Выкарабкался из сна. Алиса лежала рядом, спиной к нему: мягкие линии, холмы и впадины тёплого одеяла. Протянуть руку, бережно провести по изгибам тела любимой… Он поборол желание: Алиса будет недовольна, если он её разбудит. Юлий уставился на зеленоватый прямоугольник света, который отражал на потолок рекламный щит за окном. Щит горел круглосуточно и ночами бил светом в спальню, как кинопроектор. Сперва Юлия раздражали эти бесплатные киносеансы. Потом он привык и даже, кажется, привязался к свету. Сейчас вот лежал и смотрел, единственный зритель в пустом кинозале.

А часы тикали.

Внезапно он понял, почему этот звук разбудил его.

Единственные часы в комнате – электронный будильник на его тумбочке да мобильные телефоны, показывающие время. Естественно, тикать они не могли. Наручные часы Юлий не носил, а свои Алиса утопила полгода назад на Гоа, когда плавала в бассейне после трёх «мохито».

Тогда откуда это «тик-так»?

Внезапно воздух в комнате показался Юлию холоднее. У него перехватило дыхание: он вспомнил про шкатулку.

Тихонько, не желая тревожить Алису, он вылез из кровати. Тиканье сделалось слабее, и когда Юлий, обогнув кровать, подошёл к тумбочке жены, совсем прекратилось. Некоторое время Юлий стоял и слушал очень внимательно, пока не стал различать у себя в ушах гул крови, бегущей по сосудам. Но тиканье не возобновилось. Он не отрывал взгляда от шкатулки, которая в темноте напоминала чёрный камень, забытый кем-то на белой тумбочке жены, совсем близко от её лица. Представил, что шкатулка – это первая в мире бомба с часовым механизмом, прямиком из 19-го века попавшая к ним в квартиру, изобретение гениального террориста.

Конечно, это чушь.

Конечно. Только тиканье ему не приснилось.

Он присел и заглянул в лицо жены. Почему-то вспомнил, как они поцеловались впервые, давно, во времена лучшие, чем теперь. Вспомнил, какой она была тогда ласковой и мягкой.

Господи.

Юлий вернулся в постель, на этот раз шумно, с кроватным скрипом, отчего Алиса заворочалась во сне. Он собрался ждать, когда начнётся тиканье, но заснул, не дождавшись.

***