Дурной пример заразителен

Я пригляделась внимательнее к машине Храпова, чтобы разглядеть, что происходит в салоне. Михаил Александрович сидел на водительском кресле и рассматривал какие-то бумаги из своей папки. Это мне показалось еще более странным. Ведь с клиентом комбината он ничего не подписывал.

Я не могла ничем объяснить такую подозрительность в отношении Михаила Александровича. В каждом его действии я видела какой-то подвох и ожидала, что он хоть чем-то выдаст себя. Вот здорово бы было, если бы он выкинул из салона автомобиля пустую баночку из-под яда, да еще и признался, что сам организовал пожар. Я усмехнулась, бросив в сумочку пудреницу. Еще чего захотела! Если бы в жизни было все так просто, то я бы не занималась слежками, расспросами, подслушиваниями… К сожалению, преступники практически никогда не выдают своих намерений.

– Девушка, я вас жду, – строго произнесла официантка, которая, оказывается, стояла рядом со мной. – Вы что-нибудь заказывать будете?

– Нет, извините, я сейчас уйду, – опомнившись, ответила я и, схватив свою сумочку, встала.

– А зачем тогда вообще пришли? – возмутилась официантка, нервно закрывая приготовленный блокнотик для записи заказов. – У нас тут не лавочка, чтобы вы отдыхали за чужой счет. Ходят тут всякие…

– Меня цены не устроили, дорого… И ассортимент… – бросила я в ее сторону нагло, уже направляясь к выходу.

– Что? Цены ее не устроили? – довольно-таки громко вскрикнула девушка, и я оглянулась на машину Храпова, надеясь, что Михаил Александрович не обратит внимания на этот скандал. Храпов был занят бумагами и сидел в машине, не поднимая головы.

Девушка что-то еще кричала мне вслед, но я ее не слушала, стараясь как можно быстрее подойти к машине Бурлаевой. Может быть, автомобиль Татьяны Анатольевны, марку которого и цвет Храпов уж точно знает, и выдал нашу слежку? «Фольксваген», за рулем которого важно восседал Валера, стоял в ряду припаркованных машин, и если бы Михаил Александрович внимательно осмотрел стоянку, то непременно увидел бы машину Бурлаевой. Хотя, по всей видимости, он ничего не заметил, если сейчас в салоне автомобиля спокойно просматривает документы.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Гурьев.

– Ничего, я даже ничего существенного не смогла услышать, – разочаровала я Валеру, да и Татьяну Анатольевну тоже, так как она надеялась, что Храпова нам удастся разоблачить тут же. – Михаил Александрович с вашим постоянным клиентом договаривался о том, чтобы продолжить сотрудничество. После пожара испорчена партия продукции, которая была предназначена для продажи именно этому клиенту, и Храпов полюбовно договорился с ним, что оплатит все издержки.

– Он уговаривает клиентов работать с нами дальше? – удивилась Татьяна Анатольевна. – И это после того, как он сам устроил пожар?

– А он ли это? – неожиданно спросила я у сидящих в салоне.

– Он-он, – уверенно ответил Валера. – И, по-моему, сейчас как раз то время, когда можно брать его тепленьким. Лучшая защита – нападение.

– Он сейчас в своей машине сидит и документы просматривает, – сообщила я, так как из салона автомобиля Бурлаевой «девятки» Храпова не было видно.

Валера решительно открыл дверь «Фольксвагена» и спросил у меня строго:

– Ты со мной?

– Хорошо, – согласилась я с намерением Гурьева, снимая надоевшие мне очки и аккуратно поправляя волосы.

Теперь уже нам ни к чему конспирация. На самом деле, сколько можно кататься за Храповым? Поговорить нам с ним давно не терпелось, а здесь, на нейтральной территории, он будет более откровенен, чем на заводе, я думаю. Надеюсь, что Гурьев верно рассчитал свои возможности и сможет справиться с Михаилом Александровичем, если тот будет вести себя агрессивно.

– Я не пойду, – сообщила Татьяна Анатольевна. – Не хочу даже его видеть.

– Ничего, мы сами справимся, – уверенно сказал Гурьев и, выйдя из машины, направился в сторону стоянки, где припарковался Храпов. За ним следом пошла и я.

Как только мы с Валерой приблизились к «девятке», Михаил Александрович, совершенно не обращая на нас внимания, сложил бумаги в папку и включил зажигание. Валера встал прямо перед его машиной, я же стояла сбоку. Храпов, заметив, что какой-то чудак мешает ему выехать, высунулся из салона, даже не почувствовав подвоха.

– Ты что здесь встал? Неужели не видишь, что мешаешь? – возмущенно вскрикнул Храпов, не заглушая мотора.

Я воспользовалась тем, что Храпов отвлекся на персону Гурьева, и, открыв боковую дверь, спокойно уселась в салоне на удивление самого водителя, который просто обалдел от такой наглости. Он растерянно переводил взгляд то на меня, то на Гурьева, пытаясь понять, что мы от него хотим.

– Что, хахаля своего испугалась? – неожиданно спросил он меня, заглушив двигатель. – Вылазь быстро из машины. Кому сказал?

Храпов грубо толкнул меня в бок. Я невольно вскрикнула от боли. Валера же тем временем открыл заднюю дверь и тоже сел в машину.

– Вы что, разборки здесь устраивать надумали? – возмутился Михаил Александрович. – Пошли оба вон отсюда.